|
Я же намерен читать газету. И развернул «Таймс». Лили засмеялась горловым смехом, который когда то казался мне очень привлекательным, и расположилась в кресле так, что ее плечо касалось моего плеча. – Иногда, – сказала она, – мне хочется, чтобы в тот день три года назад бык забодал тебя. Я никогда не думала, увидев тебя прыгающим через изгородь, что мы дойдем до этого. Ты не отвечал на мои письма и телеграммы. Поэтому я поехала в Вашингтон разузнать, где ты, и добраться туда – и вот я здесь. Я, Лили Роуэн! Эскамильо, посмотри на меня! – Я занят газетой. – Господи боже, до чего же ты хорош в форме! Очень мужественный. Неужто ты не потрясен тем, что мне стало известно, каким ты летишь рейсом, и сесть в самолет раньше тебя? Разве я не умница? Я промолчал. – Ответь мне, – потребовала она, и в ее голосе послышалось раздражение. Она была способна на все. – Да, – согласился я, – ты и вправду сообразительная. – Спасибо. Я сообразила также, что ты разозлился на меня из за того, что я утверждала, будто сообщение о том, что Ирландия отказывается предоставить какую либо военно морскую или военно воздушную базу американцам, – фальшивка. Мой отец приехал сюда из Ирландии и заработал восемь миллионов долларов на прокладке канализационных труб. Я ирландка, что тебе известно, значит, ты разозлился на меня вовсе не из за этого. По моему, тебе показалось, что ты от меня устал. Верно? Я не отрывал глаз от газеты. – Я сейчас служу в армии, ласточка. – Ну и что? Я послала тебе сорок телеграмм, предлагая приехать и быть возле тебя, ухаживая за тобой на тот случай, если ты заболел или еще что нибудь. Я трижды посетила Ниро Вулфа, чтобы узнать, нет ли у него каких либо сведений о тебе. Между прочим, что с ним, черт побери? Он не пожелал встретиться со мной. А ведь я ему нравлюсь. – Ты ему не нравишься. Он не любит женщин. – Ему нравится, что я интересуюсь орхидеями. И, кроме того, я написала ему, что у меня для него есть работа, за которую я сама с ним расплачусь. Он не пожелал даже поговорить со мной по телефону. – Какая работа? – посмотрел на нее я. Уголок ее рта приподнялся. – Хочешь знать? – Иди к черту. – Скажи, Эскамильо, я для тебя что нибудь значу? – Нет. – Глупости! Мне нравится, как ты подергиваешь носом, когда чуешь работу. Этот случай касается моей приятельницы, или просто доброй знакомой. Ее зовут Энн Эймори. Я беспокоюсь за нее. – Я вижу, ты беспокоишься о девушке по имени Энн Эймори или о какой либо другой, за исключением той, которую зовут Лили Роуэн. Лили погладила меня по руке. – Вот это больше похоже на тебя. Так или иначе, а мне нужен был предлог, чтобы повидать Ниро Вулфа, потому что Энн попала в беду. Все, что ей на самом деле требовалось, был совет. Она узнала об одном человеке нечто такое, что поставило ее в тупик. – Что она узнала и о ком? – Понятия не имею. Мне она не сказала. Ее отец раньше работал у моего отца, и я помогала ей, когда он умер. Она работает в национальной лиге голубеводства и получает тридцать долларов в неделю. – Лили задрожала. – Господи боже, подумать только – тридцать долларов в неделю! Конечно, это не намного хуже, чем тридцать долларов в день. На такие деньги практически нельзя жить. Она пришла и попросила порекомендовать ей адвоката. Она явно была чем то расстроена. Сказала только, что ей довелось узнать нечто страшное о ком то, но из нескольких слов, его оброненных, я поняла, что речь идет о ее женихе. |
