— Да. Даже когда он умирал.

— Знаю. Вы не могли не почувствовать… И вот Джона нет, а мы, призраки, живем… Это, знаете, похоже на дурную шутку.

Юность опять исчезла с ее лица. Ее губы искривились, как от внезапной боли. Когда Пуаро обратился к ней с вопросом, она сперва не поняла, о чем он говорит.

— Извините, что вы сказали, господин Пуаро?

— Я спросил, как ваша тетушка, леди Энгкетл, относилась к доктору Кристоу?

— Люси? Кстати, она мне двоюродная сестра, а не тётка. Он ей очень нравился.

— А вашему — тоже, кажется, кузену? — господину Эдварду Энгкетлу, также нравился покойный?

Ее голос, подумал он, прозвучал чуть сдавленно, когда она ответила:

— Не очень — но ведь он едва знал его.

— А ваш другой кузен, господин Дэвид Энгкетл?

Генриетта улыбнулась.

— Думаю, Дэвид нас всех ненавидит. Он проводит время в библиотеке. Читает «Британскую энциклопедию».

— О, внушительный характер.

— Мне жаль Дэвида. Дома ему приходится несладко. Его мать больна — не вполне нормальна. Единственный способ самозащиты для него — поверить в свое превосходство над прочими. Пока это действует — все хорошо, но чуть не сработало — и сразу виден беззащитный Дэвид.

— А над доктором Кристоу он чувствовал превосходство?

— Старался, но, кажется, не преуспел. Подозреваю, что как раз таким, как Джон Кристоу, Дэвиду и хотелось бы стать. Потому-то он и невзлюбил Джона.

Пуаро задумчиво кивнул.

— Да, самоуверенность, отсутствие сомнений, мужественность — яркие качества сильного пола. Это любопытно, очень любопытно.

Генриетта не ответила. Сквозь листву Эркюль Пуаро заметил у бассейна мужчину, нагнувшегося в поисках чего-то — или это только казалось. Он пробормотал:

— Хотел бы я знать…

— Прошу прощения?

— Это один из людей инспектора Грейнджа. Он вроде бы что-то высматривает.

— Я думаю, вещественные доказательства. Разве не их ищет полиция? Пепел сигарет, следы, горелые спички.

В голосе ее угадывалась горькая насмешка. Пуаро ответил серьезно:

— Да, они это ищут — и порой находят. Но истинные улики, мисс Савернек, в подобных случаях обычно спрятаны во взаимоотношениях участвующих лиц.

— Не уверена, что поняла вас.

— Мелочи, — сказал Пуаро, запрокинув голову и полуприкрыв глаза. — Не пепел, не след резинового каблука, а взгляд, движение, неожиданный поступок…

Генриетта быстро обернулась, ловя его взгляд. Пуаро почувствовал это, но не повернул головы. Она спросила:

— Вы подумали о чем-то в частности?

— Я вспомнил, как вы подошли, отобрали револьвер у миссис Кристоу и тут же уронили в воду.

Он ощутил, как она слегка вздрогнула. Но голос ее остался ровным и спокойным:

— Герда довольно неловкая. В момент потрясения и, вдобавок, с заряженным револьвером… да он у нее мог выстрелить и ранить кого угодно.

— Но не вашей ли неловкостью было уронить его в воду?

— Да, но и я была потрясена, — она осеклась. — Что вы имеете в виду, господин Пуаро?

Пуаро выпрямился, повернул голову и заговорил бодро-деловитым голосом:

— Если на револьвере были отпечатки пальцев, то есть отпечатки, оставленные до того, как его взяла миссис Кристоу, было бы интересно узнать — чьи они.