Сэр Генри только поглядел на нее с глубоким сомнением.

Едва они подкатили к «Пещере», сразу же возник Гаджен и распахнул дверцу машины.

— Все обернулось как нельзя лучше, — сказала ему леди Энгкетл. — Пожалуйста, порадуйте миссис Мидуэй и остальных. Я знаю, как неприятно это было для всех вас, и мне бы хотелось сказать вам сейчас, как высоко сэр Генри и я ценим проявленную вами лояльность.

— Мы сильно беспокоились за вас, миледи, — сказал Гаджен.

— Какое благородство со стороны Гаджена, — сказала Люси, входя в гостиную. — Но, в общем-то, совсем напрасное. Я ведь в действительности почти наслаждалась всем этим. Такая перемена после всего того, что нам привычно. Вы не чувствуете, Дэвид, как подобные опыты расширяют ваш кругозор? Это, наверное, сильно отличается от Кембриджа?

— Я из Оксфорда, — холодно сказал Дэвид.

— Изумительные вёсельные гонки, — рассеянно заметила леди Энгкетл, направляясь к телефону. — Это так по-английски, вы согласны?

Она сняла трубку и, держа ее в руке, продолжала:

— Я надеюсь, Дэвид, что вы еще приедете погостить к нам. Это так трудно — сойтись с людьми, когда рядом происходит убийство. И уж совсем невозможно вести сколько-нибудь интеллектуальную беседу.

— Благодарю, — сказал Дэвид. — Но я по возвращении собираюсь в Афины, в английскую школу.

Леди Энгкетл повернулась к мужу.

— Кто там сейчас послом? А, ну конечно же, Хоуп-Ремингтон. Нет, я не думаю, что Дэвиду они понравятся. Их девочки такие ужасно дружелюбные. Они играют в хоккей на траве, в крикет и в эту забавную игру, когда предмет ловят сеткой…

Она не договорила, уставясь на телефонную трубку.

— А что это я делаю?

— Вы, наверное, собирались кому-то позвонить.

— Ничуть не бывало, — она положила трубку на рычаги. — Дэвид, а вам нравятся телефоны?

«Она вечно задает подобные вопросы, — раздраженно подумал Дэвид, — вопросы, осмысленных ответов на которые попросту нет». И он холодно ответил, что от них, по его мнению, есть польза.

— Вы имеете в виду, — сказала его собеседница, — как от мясорубок? Или от эластичных поясов? Но все равно, никто не…

Ее новое отрицание осталось незаконченным, потому что появился Гаджен и объявил, что кушать подано.

— Но куропаток-то вы любите? — со страхом обратилась леди Энгкетл к Дэвиду.

Дэвид подтвердил свою любовь к куропаткам.

— Мне часто кажется, что Люси малость тронутая, — сказала Мэдж, когда они с Эдвардом брели от дома к лесу.

Куропатки и суфле были превосходны, и после решения жюри у каждого с души спала тяжесть.

— А мне всегда кажется, — задумчиво отозвался Эдвард, — что у Люси блестящий ум, но он выражает себя словно в игре в пропавшие слова. И она путает метафоры. Получается вроде: паршивая овца испортит бочку меда или пуганых ворон по осени считают.

— И все равно, — сказала Мэдж без улыбки, — Люси меня иногда пугает. Само это место меня стало страшить.

Ее пробрало легкой дрожью.

— «Пещера»? — Эдвард повернул к ней удивленное лицо. — А мне она всегда немного напоминала Айнсвик. Конечно, тут не по-настоящему…

— Вот именно! — не дала ему закончить Мэдж. — Меня страшит все, что «не по-настоящему». Понимаешь, неизвестно, что под этим кроется.