— Не верю я тебе, — отмахнулась от него Рози, все еще глядя на Аллейна. — Что вас интересует?

— Прежде всего, из-за чего произошла утренняя ссора?

— Ты не возражаешь, Берти? — спросила она.

— Господи, — ответил Сарасен, — по-моему, нет.

— Дурак ты, Берти, — сердито сказал Тимон Гантри. — В таких случаях надо вести себя осторожнее. Никогда не знаешь, куда тебя вынесет.

— Но, видишь ли, Тимми, дорогой, я и так никогда этого не знаю, — грустно усмехнувшись, ответил Берти.

Гантри повернулся к Рози:

— Будь добра, не забудь, что это касается не только тебя.

— Не забуду, Тимми, обещаю тебе, — она посмотрела на Аллейна и сказала: — Сегодня утром был скандал из-за того, что я сообщила Мэри, что собираюсь играть главную роль в новой пьесе. Она решила, что я предаю ее. Позже, во время приема, когда мы все были там, — Рози показала рукой на оранжерею, — Мэри опять вернулась к утренней теме.

— Она все еще сердилась?

Рози с несчастным видом посмотрела на Чарльза:

— Да, объяснения шли довольно бурно. Но с Мэри подобные перебранки всегда так проходили.

— К вам это тоже относилось, мистер Сарасен?

— И еще как! — ответил Берти и тут же объяснил почему.

— А вы, мистер Гантри?

— Хорошо. Я вам отвечу. Да, относилось. Так как я должен был ставить эту комедию.

— Но тебе, Тимми, досталось два раза, — уточнил с явным облегчением Берти. — И по второму поводу — тоже. Из-за новой пьесы Дикки и Анелиды, которую хотели попробовать на главную роль. Вот здесь она разозлилась, как никогда. Просто была в ярости.

— Мистер Аллейн знает об этом, — объяснила Анелида, и все тревожно посмотрели на нее.

— Не обращайте на это внимания, дорогая, — тоном, не допускающим возражения, произнес Гантри. — Вас это не должно касаться. Не позволяйте себя втягивать.

— Но все-таки она уже втянута, — сказал Ричард, взглянув на Анелиду. — Вместе со мной и, надеюсь, навсегда.

— Правда? — самым сердечным тоном воскликнула, сияя, Рози. — Как чудесно! Берти! Тимми! Вы подумайте, как чудесно! Дикки, дорогой! Анелида!

Все трое начали наперебой что-то радостно кричать. Анелида понимала, что такое дружеское участие не может не тронуть, но все же ее до глубины души поразила исключительная быстрота, с которой ее новые знакомые перешли на поздравительный тон. В глазах Аллейна промелькнуло что-то, но — что? Удивление? Покорность? И она была весьма озадачена, когда он ей еле заметно подмигнул.

— Как бы ни приятно нам было расслабиться от такого известия, я вынужден вернуть вас к теме нашего разговора, — сказал он. — Как началась ссора в оранжерее?

Во взглядах Рози и Берти мелькнули и удивление, и упрек. Ричард быстро ответил:

— Мэри вошла в оранжерею, когда мы обсуждали актерский состав для моей новой пьесы «Бережливость в раю». Я должен был бы сказать ей обо всем заранее, предупредить ее. Я этого не сделал, и ей показалось, что я был с ней неискренним.

— Прошу прощения, но я вынужден спросить, что именно она сказала?

Аллейн сразу понял, что Рози, Сарасен и Гантри не станут отвечать на этот вопрос.

— Думаю, что ни один из нас не помнит подробностей, — довольно небрежно бросил Гантри. — Когда Мэри закатывала истерики, она сгоряча могла наговорить бог знает что, но все мы знали, что это лишь так, слова.