«Да никак это старина Черрик! Мы ведь с тобой не виделись с Омахи. Ты, наверное, уже слышал про Скотти? Ну да, он ехал на трубовозе из Сан-Антонио. Да, в Техасе. На спуске трубы сдвинулись и снесли ему кабину. Ну как дела, Черрик? Я-то? Да вот, работаю. Я бы поболтал с тобой, но мне надо скорее отчаливать. Везу груз для летчиков. Мы получили его вчера в Цинциннати, и завтра я должен его доставить. Ну как детишки, Черрик? Мои? Я развелся. Мидж сказала, что у нас никакой семейной жизни. Я иногда навещаю детей, когда бываю в Сент-Луисе».

Затем дверь захлопывается, урчит мощный дизель, скрипит гравий под колесами, и старый друг трогается в путь. И вот его уже не видно, а гул его двигателя еще доносится издалека.

За двадцать один год многие из них умерли своей смертью и многие погибли. Однако люди в легковых машинах, маленьких, хрупких, которые шныряли у колес его трейлера, во что бы то ни стало норовя обогнать, имели гораздо больше шансов погибнуть на дороге, чем дальнобойщики. Он чувствовал себя неуютно, когда пересаживался на легковой автомобиль, — слишком близко к земле, слишком тонкие стенки, слишком горячие лошади. Для грузовика был опасен гололед, крутые спуски и подъемы или пожар. Бывало, что легковая машина влетала прямо в ветровое стекло. Но чаще всего, если приключалась беда, то дальнобойщик оставался в живых.

Однако рано или поздно этому настанет конец. Дорога сильно переменилась, скорости выросли, а он постарел. Да, грузовик — это большая, быстрая и мощная машина, но к нему требуется быстрая реакция и пара сильных рук. Скоро он перестанет ездить в рейсы и есть одни стейки. У него будет нормированный рабочий день и регулярное питание. Хотя в компании ему давно обещали работу поспокойнее, Черрик часто задавал себе вопрос, на что он вообще будет годен без своего грузовика?

Ходили слухи, что с этого года на всех грузовиках установят новые впаянные самописцы, которые станут фиксировать все данные о поездке — максимальная скорость, минимальная скорость, количество остановок. Потом статистик в офисе главного экспедитора возьмет эти данные, проанализирует, и так определится самый результативный рейс и лучший водитель. Черрик надеялся, что этих самописцев он уже не застанет. Потому что, даже если в люльке у тебя за спиной храпит напарник, ты все равно один, когда ранним утром твой грузовик гудит через сонные города. А счетчик не позволит тебе побыть одному.

— Черрик, согласно протоколу твоего рейса, ты резко сбросил скорость в четырех милях к северу от Вернона и затем совершил незапланированную остановку. Ты это подтверждаешь?

— Но я прибыл по расписанию.

— Да. Однако я хочу получить ответ на вопрос.

— Какое это имеет значение?

— Так, Черрик, ты останавливался на шоссе в шесть семнадцать утра в четверг?

— Но это потому, что я увидел куропатку с выводком птенцов. Их было штук семь, и они цепочкой переходили дорогу. Я заметил их издалека и…

— Черрик, ты стер резины на одиннадцать долларов три цента, без необходимости задействовал тормоз и затем ехал с превышением скорости, чтобы не выбиться из графика. В следующий раз, Черрик, советую тебе…

Нет, с таким соглядатаем в кабине можно забыть о блаженном чувстве одиночества!

Он плавно притормозил перед светофором на въезде в Бланчард, убедившись, что никто не висит у него на хвосте. Черрик экономил бензин, рассчитывая не останавливаться, и мысленно просил машину, стоявшую у светофора, трогаться быстрее, когда загорится зеленый. Светофор мигнул. И тут внезапно его подрезал оранжевый грузовик, вынырнув из-за спины. Черрик, который не позволял себе злиться на дороге, отнесся к наглецу с легким интересом, но без обиды. Грузовик был весь в пыли, номера сзади заляпаны грязью. Судя по всему, он сильно и безнадежно опаздывал.