— Говорите.

— Однажды она призналась, что «запросто могла бы убить» своего мужа. Сказала, что в стране домохозяек женщину никогда не осудят за такое убийство.

Другие обитатели здания на Вест-Джексон рассказывали почти то же самое. Деловой партнер Болтона, Шмидт, не мог понять, почему Болтон не добился решения суда, обязывающего жену держаться подальше от офиса. Кроме того, он отказывался пересылать ей содержание, дав тем самым ей повод для постоянных посещений офиса.

— Он давал ей ничтожные крохи, по два или три доллара, — сказал Шмидт. — Он мог бы сразу отдать ей всю сумму, ради которой она приходила в течение месяца, или, по крайней мере, дать денег на неделю — Джо прилично зарабатывал. Так бы он сумел от нее отделаться. Зачем надо было крохоборничать?

Лифтер, тот, с которым мы встречались днем, поведал совершенно дикую историю.

— Вчера, в начале дня, на девятом этаже в лифт заскочил мистер Болтон. Он, видимо, очень торопился и попросил: «Забрось меня на одиннадцатый». У меня горел сигнал остановиться на десятом. Поэтому я там и остановился. К нам хотела подсесть миссис Болтон. Мистер Болтон стоял как раз подле меня. Он попытался спрятаться у меня за спиной и проговорил: «Господи помилуй, она убьет нас обоих!» Я захлопнул дверь перед самым ее носом. Оставшись в коридоре, она, подняв кулак, вопила: «Разрази тебя Бог, я до тебя доберусь!» Мне кажется, она имела в виду Болтона, а не меня.

— Очевидно.

— Во всяком случае, когда я довез его до одиннадцатого, он вздохнул и, выходя, сказал: «Настоящий ад, верно?» Я сказал, что чертовски обидно, что он ничего не может с этим поделать.

— Это произошло вчера?

— Да, сэр. Незадолго до того, как его убили.

— В тот момент вам не пришло в голову, что все могло так плохо кончиться?

— Нет, сэр. Мы уже привыкли к их постоянным раздорам. К тому же я помогал ему удирать от нее и прежде. Несколько раз не сажал ее в лифт на первом этаже. В конце концов у него имелось постановление суда, которое обязывало ее «Не беспокоить его на рабочем месте» — он сам мне говорил.

Затем мне удалось поговорить с полным врачом с тринадцатого этажа, он нашел время для беседы со мной.

— Мне кажется, они оба больны, — с горечью проговорил он.

— Что вы хотите этим сказать, доктор?

— То, что я столько раз оказывал этому человеку первую помощь, сколько не выпадает даже на долю военного врача. Эта женщина избивала своего мужа, несколько раз ранила его ножом, бритвой, столь регулярно закатывала сцены, что машина скорой помощи, направляющаяся за Болтоном, стала обычным явлением в Вест-Джексоне.

— Насколько хорошо вы знали Болтона?

— Мы с ним дружили. Видит Бог, я провел с ним немало времени, залечивая ему раны. Он мог бы стать более преуспевающим человеком, если бы не она, которая выживала его то с одной, то с другой работы...

— Да?

— Понимаете, они жили в Гайд-Парке, по соседству с университетом. Довольно утонченное, я бы сказал, интеллектуальное место, честное слово.

— Болтон был ученым?

— Ему нравилась наука. Ему нравилось, что рядом, поблизости, Чикагский университет. А теперь объясните, почему человек, наделенный его чувственностью, интеллектом, терпит страдания от такой драчливой старой карги, как Мильдред Болтон?

— В моей сфере, док, — заметил я, — это называют загадкой.

Я побеседовал еще с некоторыми. Например, с симпатичной белокурой секретаршей по юридическим вопросам по имени Пегги О'Рейли, которая с тридцать третьего года работала в «Оушн эксидент энд гэренти компани», где Джозеф Болтон был в свое время ее деловым партнером.