Семнадцать

Они дружно игнорируют голос, доносящийся из подвала.

Вэл считает это разумным. По крайней мере, в данный момент, когда у них есть более насущные вопросы для обсуждения.

Маркус принимается мерить шагами комнату, встряхивая руками и избегая приближаться к ступеням.

– Я помнил, что случилось с Китти. Помнил, но полагал, что ошибаюсь. Не могло такого произойти в действительности. Это же всё не по-настоящему. Скажите, что увиденного не было на самом деле, – он переводит умоляющий взгляд с одного собеседника на другого.

– Я запомнил то же самое, – тихо откликается Хави, по-прежнему сидящий перед телевизором. – Ты же участвовал в других проектах. Запись с кассеты похожа на то, что могли бы снять в те времена?

Маркус не отвечает, и это само по себе служит вполне ясным ответом.

– Возможно, нам подсунули дипфейк[11], – продолжает Хави. – Или…

Заметив, как качает головой Вэл, он умолкает. Теперь она вспомнила достаточно, чтобы знать наверняка: всё произошло на самом деле. Увиденное более реально, чем любой из присутствующих готов поверить. Но хотя бы объясняет, почему никто из них не сумел четко сформулировать, что случилось с Китти. Они, скорее всего, многие годы считали себя сумасшедшими и сомневались в надежности собственных воспоминаний. Однако Вэл ощущает гнев из-за того, что произошло с сестрой.

– Откуда у тебя кассета? – голос Айзека звучит спокойнее, чем у остальных.

Его лицо без очков смотрится непривычно, непохоже на него. Но очень похоже на женщину с парковки.

– Твоя мать дала, – отвечает Вэл, понимая: она оказалась не права, когда сочла, что у Айзека нет родителей в Благодати.

– Три доллара, – смеется Хави. – По одному за каждую ненормальную мать, которую ты встретила вчера. Теперь я начинаю жалеть, что тебе не удалось познакомиться с моей. И Маркуса – чтобы собрать весь комплект.

– А, да, она пытается помириться, – Айзек не выглядит особенно удивленным. – Давно уже.

– К черту! – взрывается Маркус, наклоняясь вперед, сцепив пальцы в замок на затылке и пытаясь глубоко дышать. – К черту меня, к черту всех нас!

– Нужно… – начинает Вэл.

– Нет, – прерывает Дженни, тряся головой и широко распахнув глаза.

Разговаривать с бывшей подругой сейчас совсем не хочется. Только не после того, как она поступила с Китти.

– Мы уезжаем, – резко бросает Вэл. – И забираем твою машину, даже если придется ее украсть.

Дженни шикает на нее, прижимая к губам палец, чтобы призвать к молчанию. Затем разворачивается в попытке скрыть свои действия и незаметно указывает на микроволновку, после чего беззвучно, но медленно, чтобы все могли разобрать, шепчет: «Не вслух».

Однако уже поздно.

Доносится щелчок, и наступает относительная тишина, которую все замечают лишь через несколько секунд. Каждый звук, создававший ранее вездесущее гудение вокруг – шум холодильника, лампочек, кондиционера, – исчезает.

– Wi-Fi пропал, – комментирует Маркус, взглянув на телефон. – Нет сигнала.

– Дерьмо, – выдыхает Дженни. – Нужно быстрее сматываться, – она спешит к входной двери.

Остальные следуют по пятам. Вэл задерживается на пороге, ощущая что-то липкое, будто попала в паутину, и оборачивается.

Электричество отключилось, но экран телевизора по-прежнему призывно мерцает, обещая показать и другие моменты прошлого.

– Ни за что на свете, – произносит Вэл и шагает наружу.

Дженни уже подбегает к минивэну с ключом, но…

– Опоздали, – Хави кивает в сторону единственной дороги, ведущей отсюда и сюда.