– По уху!!! Фанфан-Тюльпан, Арамис и Артаньян в одном лице! Какое кино я проспал! А потом?

– Потом мы с тобой к яме пошли и ребят освободили. Как только они наверх вылезли, ты, ни слова не говоря, повернулся, саблю наземь бросил и сюда, в комнату вернулся. Я подумала, что ты к Лейле пошел, и с тобой увязалась, думала помочь в чувство ее привести, очень уж она плоха была. А ты вошел и спокойненько так на свое место лег и сразу же заснул. Только тогда я начала догадываться, что ты и не просыпался вовсе. Потом Сергей еще сказал, что ты... Ну, этот... Сам знаешь...

– Какой пассаж! А что потом?

– Потом я Лейлу развязала. Долго возилась... Порезала даже немного саблей.

– Сильно?

– Да нет... Так, царапина. Она сразу к тебе бросилась, припала к груди, в лоб поцеловала. А ты на спину перевернулся и захрапел, как паровоз.

– Это я знаю. Что храплю. А ребята как? Резвона, что ли, в доме не было?

– Он же сказал, что к жене пойдет. А она на краю кишлака живет. Там он ей дом с павлинами построил... И евнухов ей обещал парочку. Тебя с Сергеем.

– А ты откуда о евнухах знаешь?

– А ночью, когда нас во дворе словили, он бросил своему охраннику, что завтра он всех вас ос... оскопит и потом пошлет павлинов стеречь...

– Слушай, а что, машину после первого нашего побега они на месте оставили? Вместе со всеми шмотками и оружием? Бери и езжай?

– А что ты думал? Во втором часу ночи они шмотки ваши драные делить станут? А машину нигде, кроме как во дворе дома и не поставишь... Ну, еще и соседнего. А оружие, ружья ваши охотничьи и пистолет, у охранников были, забыл что ли? Не захотел им Резвон автоматы давать.

* * *

Примерно через час мы остановились – как назло начал барахлить бензонасос. Кое-как остудив его мокрыми тряпками, проехали еще несколько сот метров – Сергей хотел поставить машину так, чтобы дорога со стороны Хушона просматривалась на максимально возможное расстояние.

Сергей с Житником, не мешкая, сняли бензонасос и начали над ним колдовать. Я несколько секунд рассматривал свежие еще царапины и уколы, густо покрывавшие лицо и шею Кивелиди, затем поболтал немного с Лейлой. Убедившись, что она почти отошла от ночных мучений, я решил пройти в сторону Хушона с километр и залечь где-нибудь с двустволкой.

Хорошее место для засады нашлось у правого борта небольшого ручья, последнего из преодоленных нами. Дорога здесь выпрыгивала из его довольно широкой каменистой долинки на заросшую кустарником террасу почти полутораметровой высоты.

Я залег за валуном и стал воображать, как вдарю дуплетом по шоферу и сидящему рядом с ним Резвону, когда их машина, натужно ревя, будет преодолевать крутой, почти в 45%, подъем на террасу.

Неожиданно погода начала портится: на северо-западе, над верховьями ручья нависла огромная черная туча. Через некоторое время ее менее представительные спутники закрыли небо и надо мной, тут же откуда-то сбоку посыпались первые капли дождя.

“Если эта симпатичная пречерная тучка, останется там, то у нас появится шанс дожить до обеда. И, соответственно, не сесть на кол”, – подумал я, собирая капли в ладонь.

И, слава Всемогущему – эта летучая цистерна была столь тяжела и неповоротлива, что поднявшийся ветер не смог сдвинуть ее с места. Туча застыла, извергая из себя косые потоки дождя; не прошло и двадцати минут, как вода в ручье сначала побурела, а потом и вовсе стала густо-коричневой. Постепенно поток раздался в ширину и начал подбирался ко мне.