– Куда далеко собрался?

– Есть одно место, очень хочу туда попасть. Велосипед свой одолжишь?

– Конечно, бери, какие дела! Тебе, Сергей, что хочешь!

– Сам-то ты без него до дому дойдешь?

– А то! – сказал старик. – Я здесь каждый куст знаю. Пойду потихоньку. Мне, кстати, сегодня не к спеху, еще и кума навещу. Он что-то приболел, на давление жалуется.

– Давай, Пантелеич, навести.

Сергей переоделся. Грязная одежда сделала его совсем другим. А когда перепачкал лицо, то совсем стал похож на сотрудника специфической службы – то ли на сантехника, то ли на электрика. В принципе, эти профессии в чем-то близки и схожи.

В сумке позвякивал металл, из кармана куртки торчала отвертка-индикатор, на плече Сергей держал сверток проволоки в ярко-синей оплетке.

Взглянув в зеркало, Сергей обратился к старику:

– Как ты считаешь, Пантелеич, похож я на электрика?

Пантелеич думал минуту. Затем пробурчал:

– Был бы похож, Сергей, если бы полбутылки водки за ворот заложил. Тогда бы был вылитый электрик, а так – нет.

– Вот этого, Пантелеич, я делать не буду, как-никак за рулем.

– Если на велосипеде, оно-то и ничего. По ветерку проедешься, только запах останется, а хмель весь выдует.

– Нет, я передумал, поеду на машине.

– А Тамаре что сказать?

– Ничего не говори.

– Куда ты хоть едешь? – старик спрашивал, понимая, что Дорогин ему не ответит.

Так оно и случилось. Сергей, словно не услышав вопрос, приподнял сумку, дернул ее за ручку. Она ответила звяканьем металла.

– Ну вот, кажись, все. – Адрес Вырезубовых Сергей знал. – Закрой за мной ворота.

Сергей сел в машину, выехал из гаража. Затем вернулся в дом, нашел тетрадку, помял ее в руках и затолкал в карман куртки, чтобы один угол торчал. Затем вытряхнул гвозди из большой банки, вытащил сверток. Развернул. В ткани был завернут пистолет, тот самый, который он забрал у охранников притона, где ночевали бомжи-рабы, работающие на галичан. Проверил обойму, пистолет был исправен, в этом Муму не сомневался.

Пистолет он спрятал за брючный ремень сзади. Пантелеич этого конечно не видел.

Сергей лишь попросил:

– Пантелеич, шурупы и гвозди собери, а то я уже опаздываю.

Куда он спешил, Пантелеичу было невдомек. Он закрыл ворота, пожал плечами.

"Зачем это ему надо?” – подумал старик, отправляясь в гараж и аккуратно складывая инструменты, каждый на свое место.

Мать дважды заглянула в оранжерею. Она была довольна, полюбовалась сыновьями.

«Все они делают споро, аккуратно, так, как надо. Даже придраться не к чему.»

– А басурмана ночью на прогулку выводили, чтобы он воздухом подышал?

– Я выводил, мама, – сказал Григорий, – целый час по двору гуляли.

– Ну и как он? – осведомилась женщина.

– Нормально. Думаю, у нас ему лучше, чем на свободе. Так хорошо его никогда не кормили.

– Надо кормить, – сказала Вырезубова, цокнув языком, как маленькая девочка цокает в предвкушении леденца или шоколадки. – Вы аккуратнее, это все-таки цветы, а не дрова, – помогла сыну получше взять длинную коробку Наталья Евдокимовна.

– Мама, как ваша рука?

– Все хорошо, мазь свое дело сделала. Спала сегодня как убитая, даже не слышала, как Гриша басурмана прогуливал. Давно я так не спала. В больнице ведь не выспишься, там вечно кто-то по коридорам шастает, туда-сюда, туда-сюда, стонут, охают, кричат… Не люблю больницу, никогда не любила! Даже вас я не в больнице рожала, а дома, – сказала Наталья Евдокимовна.