– Что-то случилось? – Он решил во что бы то ни стало сохранять хотя бы видимость спокойствия.

– Я… дело в том, что… тот человек, он… я так виновата, Арэксу-сан…

Он бросил взгляд на задернутые шторами окна. В промежутке между шторами было темно. Сколько же ему удалось поспать? Два, три часа? Может быть, больше? Что могло случиться за такое короткое время?

«Да практически что угодно…»

– Я так виновата, – повторила Мидзуки и вдруг разрыдалась – громко, шмыгая носом, как маленькая девочка.

– Мидзуки-сан… послушайте… – растерянно пробормотал Александр.

«У тебя что, совсем нет выдержки? Отказать ей не можешь?»

Нет. Если он ей откажет и не выслушает ее, что бы там у нее ни стряслось, он себя никогда не простит. Уж что-что, а в этом Александр был уверен. Вся его жизнь вдруг представилась ему бесполезной попыткой убежать от собственной судьбы. В прошлый раз, улетая из Японии, он полагал, что ему это удалось. Он был похож на человека, который так боялся шершней, что постоянно курил, чтобы отпугнуть их, но в конце концов сам задохнулся от дыма. Если он сейчас ей откажет, он уже никогда не избавится от этого липкого страха, и те убитые женщины будут сниться ему каждую ночь.

– Мидзуки-сан… мне потребуется пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Я буду ждать вас внизу у стойки регистрации.

– Нет… нет, простите, я не смогу приехать к вам в отель, Арэксу-сан. У меня очень мало времени.

Ему вдруг стало холодно, хотя в номере было довольно тепло.

«Тот человек…»

Что Мидзуки имела в виду? Александр признался себе, что уже знал это, но прилагал все свои душевные силы, чтобы не дать этой мысли оформиться. Нет, он не хотел этого знать. Они ведь не могли просто встретить серийного убийцу посреди улицы. Или… разве все эти убитые женщины не думали точно так же? Если человек выглядит обычно, живет в обычном доме, ездит на обычной машине, если он каждый день желает нам доброго утра и интересуется, как у нас дела, мы не допускаем мысли, что от него действительно может исходить угроза. Все это остается в области теории, смутных предположений и досужих домыслов. Криминальных сводок, которые не имеют к нам никакого отношения. Но когда доходит до дела, все, что нам остается, – это спрашивать, почему это произошло именно с нами.

Все это пронеслось в его голове за какие-то доли секунды.

«Так почему все это произошло именно с нами?..»

– Говорите, пожалуйста, Мидзуки-сан. Я вас внимательно слушаю.

Ватанабэ

Если человек каждый день желает нам доброго утра и обсуждает с нами прогноз погоды или светскую хронику, нам ведь никогда не придет в голову, что он может быть убийцей. Ватанабэ сделал глубокий вдох, и его горло и легкие наполнились сладковатым запахом, от которого скручивались все внутренности. Он должен был закрыть рот и нос рукавом, чтобы только не вдыхать этот запах, но он стоял там и продолжал делать медленные вдохи – один за другим, пытаясь убедить самого себя, что никакого запаха нет. Спустя несколько минут – или, может быть, прошло гораздо больше времени – запах действительно перестал ощущаться. «Это пахнет из сточной трубы. Может быть, там умерло какое-то животное. Кошка или собака упала в воду и не смогла выбраться».

По прошествии многих лет Ватанабэ, кажется, почти поверил в это. Как и в то, что лицо Сатоми практически не изменилось, хотя по нему и сновали вереницами крошечные черные муравьи. Со временем он убедил себя в том, что покрывавшие ее щеки и лоб пятна и мельтешение насекомых были всего лишь игрой света и теней.