Там и осталась лежать, издавая жалостные стоны.

— Будь я трижды проклят, если это не Барни Миккерс, мой старый друг и лжец! — весело сказал я.

Барни испуганно захлопал глазами.

— Опять пришел! — с горечью воскликнул он. — Что теперь? Устроить вам ангажемент?

— В последнюю нашу встречу, это, значит, вчера, — я с угрожающим видом посмотрел на него, — вы вытащили из своей шляпы одно имя — Дженни Шау.

В полдень она улыбнулась мне, пообещав встретиться. Вечером я встретился с ее трупом в собственной квартире...

— В чем вы хотите упрекнуть Барни Миккерса? — взвизгнул он. — Вчера вы меня немного расстроили, а у меня большое сердце и маленькие мускулы. Неужели вы считаете, что это я убил малышку?

Я обошел письменный стол, за которым он сидел, схватил за отвороты пиджака, приподнял над креслом и разжал руки. Он с болезненным воплем рухнул всей задницей снова в кресло.

— Почему вы не сказали мне вчера, что два года назад у вас побывал некто по имени Манни Карч и пригрозил, что, если вы будете интересоваться судьбой Ирен Манделл, он устроит вам медленную смерть?

Барни, жалобно глядя на меня, пожал плечами.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Я всегда был сторонником внезапной смерти.

Я оборву вам уши и подожгу ваши лохмы. Обожаю воловью голову в уксусе.

Я вырвал у него изо рта сигару и горящим концом вдавил прямо в галстук-"бабочку".

— У вас только один шанс, Барни, — любезно сказал я. — Выкладывайте, что там произошло с сестрами Манделл, да поживее, пока сигара не прожгла вам глотку! Или хотите стать немым импресарио?

— Прошу вас! — в беспамятстве залепетал он. — Остановитесь! Я скажу все, что знаю, правда, я знаю мало.

Я снова воткнул сигару ему в рот. Он с отвращением содрал с шеи галстук, вернее, то, что от него осталось.

— На этот раз никаких провалов в памяти, Барни, — предупредил я. — Иначе я превращу вас в пресс-папье!

— Хорошо, хорошо... Все скажу, все! Секунду... На Лонг-Айленде устроили какой-то праздник. Это было в субботу, во время уик-энда. После спектакля Ирен и Ева отправились туда, а меня даже никто не пригласил.

Конечно, такое ничтожество...

— Кто устраивал праздник?

— Какой-то книжный босс. Миллионер! Роскошная яхта размером с «Куин Мэри», громадный дом. Звали его Харлингфорд.

— Ну хорошо, ближе к делу. Что же там все-таки случилось?

— Не в курсе, я же сказал, что меня не пригласили. Там были только шикарные люди, у которых полно монет, даже рэкетиры...

— Вроде Лу Кестлера?

— Похоже.

— Дальше.

— Клянусь, больше ничего не знаю!

— Хорошо. Теперь назовите тех, кто был приглашен, я хочу с ними встретиться.

— Вам недостаточно тех, кого я назвал? — возмутился он.

— Боюсь, что эти люди не любят откровенничать, не то что вы, Барни. Найдите мне других собеседников.

— Ну, легавый, всю душу вытряс! — остервенился Барни. — Попробуйте поговорить с Джеромом Вильямсом, он тоже там был. Только ни звука обо мне!

— Да, так будет лучше, — согласился я.

Я почти дошел до дверей, как он неожиданно заорал:

— Эй, а если он снова ко мне придет?

— Кто?

— Ну тот, что грозил медленной смертью?

— Манни?

— Вот-вот! Что мне тогда делать?

— Молиться про себя, — тихо сказал я, испытывая к Барни некоторую жалость.