Саламандры, укрывшиеся в бункерах или стоящие на стенах, смотрели, как на Ноктюрн дождем полился яд.

Нумеон глядел в смотровое окно в Виверновой цитадели, их передовом бункере, и ждал, когда спустится смерть.

— Они упорны, — заметил Зитос, стоя рядом с капитаном, который рассматривал облака и представлял, как Гвардия Смерти готовится за ними к атаке.

— Мы должны быть упорнее. — Он повернулся к сержанту с горящими глазами. — И должны внушать это упорство окружающим.

Большую часть их гарнизона составляли новобранцы в незапятнанных доспехах. Нумеон благоразумно распределил среди них своих погребальных ветеранов, дабы те воодушевляли и вели новичков. Гарго присоединился к технодесантникам, ибо хотя он был всего лишь подмастерьем, но уже получил опыт работы с Фар’кором Зонном.

Нумеон знал, что ему потребуется хороший сержант, и никому не доверял так, как Бареку Зитосу. Они начали это вместе и вместе закончат.

— У нас больше людей, чем мы рассчитывали, — сказал Зитос.

Нумеон перевел взгляд обратно на облака.

— И все же так мало.

Зитос не спорил:

— При этом нам противостоят воины, закаленные войной.

— Которые вернее всего превосходят нас числом, — добавил Нумеон.

Саркофаг с Вулканом поместили на нижние уровни крепости, в надежно запертый склеп, и Нумеон злился, что после проделанного пути они всего лишь поменяли одну гробницу на другую.

Владыка Змиев не должен был лежать в окружении холодной стали и холодного камня. Огонь звал, но сначала следовало отбить нападение Гвардии Смерти.

Собрав все силы легиона, Рай’тан надеялся сосредоточить гнев Гвардии на нем, а не на смертных, которые укрывались в городах-убежищах. Нумеон не сомневался, что это сработает. Гвардии Смерти нужен был Вулкан, это они подтвердили своими действиями. Где бы примарх ни был, они ударят со всей силы именно туда.

— Они идут, — объявил Зитос, и все взгляды обратились к небу.

Ракеты при ударе разрушались, выпуская в атмосферу смертельную заразу: плотоядные бактерии в сочетании с ядом нервно-паралитического действия образовывали смертельный состав, способный за секунды превратить в жижу целое население.

Большинство миров погибло бы после такой бомбардировки, их армии превратились бы в кашу, а военная техника — в ржавые, бесполезные остовы. Но Ноктюрн не был таким, как большинство миров. Он губил жизнь с момента своего возникновения, был анафемой для всех, исключая самых крепких.

Яды начали гореть, едва оказавшись на воздухе, но раскаленная атмосфера уничтожила их не сразу. Они сопротивлялись, как смертельная болезнь, отказывались уходить, менялись, боролись за жизнь. Словно что-то разумное и бесконечно изменчивое опустилось на мир смерти, чтобы полностью его выжечь.

От наиболее концентрированных сгустков повалили желчно-желтые миазмы. Они стремительно, жадно распространялись, добавляя веса жуткой теории о разумном яде, у которого цель более сложная, чем у простого вируса или скопления спор.

Рай’тан почуял опасность еще до того, как щиты задрожали от помех.

— Активировать огнеметы.

Батареи автоогнеметов, расположенные по всей территории аванпоста, выпустили настоящее инферно. Дальность орудий была ограничена, но пожиратель жизни к тому моменту набрал такую скорость, что почти добрался до внешних рубежей обороны. Над пустыней прокатились пламя и обжигающий пар, как белые кровяные клетки мира, борющегося с вредителями.

Яд замедлил свое действие, едва не отступил, но выдержал.

Когда он добрался до стен, ряды встроенных сжигателей выпустили огонь такой мощи, что за ослепляющей дымкой ничего не было видно. Воздух возле щитов раскалился, как в печи, до температуры, способной расплавить сталь.