Изменить размер шрифта - +

     Человек продолжал брести по тротуару, нехотя огибая препятствия. Какой бы вялой ни была его походка, расстояние сокращалось, и через несколько

минут мужчина вышел к перекрестку напротив кафе. Теперь уже не оставалось сомнений, что это был Михаил.
     Вид у Столярова был такой, словно в течение последнего месяца он только и делал, что дегустировал худшие сорта водки. Лицо его стало бледным,

глаза и щеки ввалились, а болезненно сухие губы что-то непрерывно нашептывали.
     Коршун торопливо переместился вдоль забора влево, к воротам.
     — Откройте! — крикнул он наряду «монолитовцев».
     — Он похож на зомби, — с сомнением произнес один из бойцов.
     — Открывай, сказал!
     Столяров, продолжая аритмично вздрагивать, вошел на территорию порта.
     — Стоять! — приказал ему Гарин. — Ну что, годится? — спросил он у Коршуна. — Или надо было все-таки ворону загипнотизировать?
     — Годится… — завороженно протянул тот. — И что дальше? Зачем он тут нужен?
     Олег пожал плечами.
     — Ладно, отведите его к пруду, и в расход, — распорядился Коршун.
     Михаил, не дожидаясь тычка в спину, безропотно поплелся к воде.
     — А может, не надо? — засомневался Гарин. — Да. Погодите его стрелять, парни. Он еще сгодится.
     — На хрена? — обронил Коршун. — Это же зомби.
     — Во-первых, он не зомби, а всего лишь сильно загруженный человек. А во-вторых… мне не хотелось бы, чтобы он ушел так легко. Покойный Дизель

мне этого не простит, да и за себя обидно не меньше. Я найду ему применение, оставьте.
     Коршун в сомнениях сложил губы трубочкой и исподлобья взглянул на Олега.
     — Не нравится мне это… Ну-ка раздевайся! — велел он Михаилу. — А вы щупайте шмотки, — сказал он бойцам.
     — Сам только что хотел предложить, — заявил Гарин. — Снимай все! Полностью!
     Столяров принялся меланхолично стаскивать с себя вещи. К речному порту он явился без оружия и почти без снаряжения, в одном грязном

комбинезоне. Под комбезом оказалась застиранная стариковская рубашка. Пуговицы расстегивались с трудом, потому что пальцы Михаила не слушались. В

итоге большая часть была просто оторвана. Столяров кидал вещи на асфальт, а двое «монолитовцев» педантично мяли их в руках. Наконец он добавил в

кучу трусы и, ссутулившись, замер. На нем остались лишь три бинтовые повязки: одна на лбу и две на левой ноге — на голени и под самым пахом.
     Коршун критически осмотрел гостя. Тот факт, что Михаил пришел безоружным, его не успокоил, а наоборот, смутил.
     — Почему у тебя голова замотана, я помню. Деревья в Зоне не мягче, чем на Большой Земле. Но что-то многовато у тебя там накручено, нет? —

Коршун потянулся к повязке, чтобы ее потрогать, однако передумал и, отступив на шаг, распорядился: — Разматывай свой кочан.
     Столяров нащупал конец полотна и начал разбинтовывать лоб. Последние слои, пропитанные запекшейся кровью, оторвались с таким треском, что Гарин

поморщился.
Быстрый переход