Тридцать лет назад, сразу после того, как он сдал свой первый экзамен на должность, он с воодушевлением рассказывал отцу о своих великих планах на будущее. «Думаю, Жэньцзе, ты далеко пойдешь, — сказал отец, — но будь готов к большим страданиям в пути! И ты узнаешь, что на горной вершине очень одиноко». В тот момент он запальчиво ответил: «Страдания и одиночество делают человека сильным, господин!» Тогда он не понял печальной улыбки отца, и только сейчас ему стал ясен смысл его слов.

Писец принес горячий чай, и судья медленно опорожнил чашку. Вдруг он удивленно подумал: «Как странно, что жизнь продолжается, будто ничего не случилось! Умер Хун, женщина и мужчина заставили меня устыдиться, а я сижу здесь и пью чай. Жизнь продолжается, но я стал другим. Она продолжается, но я больше не хочу участвовать в ней».

Он был совершенно измотан и думал о покое, жизни в уединении. Но потом он понял, что ему это не удастся. Уединяться могут люди, не имеющие обязательств, а у него их слишком много. Он поклялся служить государству и людям, женился и народил детей. Он не мог отказаться от всего этого и сбежать, как трус, от висящего над ним долга. Придется продолжать.

Приняв такое решение, судья погрузился в раздумья. Вдруг отворилась дверь, прервав его размышления. Ворвались трое его помощников.

— Ваша честь, — возбужденно воскликнул Цзяо Тай, — из столицы прибыли два высокопоставленных чиновника! Они мчались всю ночь!

Судья удивленно посмотрел на них. Он велел предложить высоким гостям подкрепиться в зале для приемов, обещав присоединиться к ним после того, как переоденется в церемониальное платье.

Войдя в зал, судья увидел двух мужчин в халатах из блестящей парчи. По знакам на шапочках он понял, что это старшие инспекторы из Столичного суда. Когда он опускался на колени, сердце у него екнуло. Должно быть, дело было очень серьезным.

Старший из них торопливо подошел к нему, помог судье подняться с колен и почтительно произнес:

— Ваше превосходительство не должны стоять перед своими слугами на коленях!

Ошеломленный судья позволил проводить себя на почетное место. Старший чиновник подошел к алтарному столу у задней стены и осторожно взял лежавший на нем желтый свиток. Почтительно держа его обеими руками, он сказал:

— Сейчас ваше превосходительство прочтет августейшие слова!

Судья Ди поднялся и с поклоном принял свиток. Он медленно развернул его, следя за тем, чтобы императорская печать в верхнем углу оставалась выше уровня его глаз.

Это был императорский указ, в привычных официальных выражениях возвещающий о том, что в знак признания его похвальной службы в течение двенадцати лет Ди Жэньцзе из Тай-юани назначается главой Столичного суда. На свитке стояла подпись императора, сделанная алой кистью.

Судья свернул свиток и вновь положил его на алтарный стол. Потом, повернувшись в сторону столицы, он распростерся на полу и девять раз прикоснулся к нему лбом, чтобы выразить благодарность за высочайшую милость.

Когда он поднялся, чиновники низко поклонились ему.

— Мы двое, — с уважением сказал старший, — назначены помощниками вашего превосходительства. Мы взяли на себя смелость передать копии высочайшего указа старшему писцу, чтобы их развесили по всему городу и жители могли бы порадоваться чести, оказанной их судье. Завтра рано утром мы проводим ваше превосходительство в столицу. По высочайшему повелению вашему превосходительству следует приступить к исполнению обязанностей как можно скорее.

— Преемник вашего превосходительства, — добавил младший, — уже назначен и прибудет сюда, очевидно, сегодня вечером.

Судья Ди утвердительно кивнул.

— Теперь вы можете отдохнуть, — сказал он.