— Тьфу! — в сердцах плюнулась она. — Нехристь!

— Успокойся, Лора, — внезапно вступилась за меня Галина. — Оксана сама виновата. Мария просто наложила охрану на свою вещь, нечего было лезть.

— Конечно Мария права, — поддакнула Вера. — Я б за свою Книгу вообще б убила.

— На самом деле я ее только получила, еще и в руках толком — то не подержала, — призналась я.

— Надо же, — ахнули ведьмы.

— Ээх, молодо — зелено, — подала голос Пелагея, — мы в свое время силы за такое лишали.

Я была слегка обескуражена. Ведьмы меня не осуждали!!!

— Ну уж нет, — смиренно отозвалась я, — не надо к Оксане строго относиться. Она и так наказана, бедняжка.

— Вот это я понимаю, дочка, — умилилась Святоша.

«Погодите, — мстительно подумала я, — она у меня еще попляшет!»

— Так может, продолжим? — я вся горела трудовым энтузиазмом.

— Какое там, — махнула рукой Галина, — настроя нет совершенно. Вы уж фото Настеньки с собой заберите, дома поработайте с ним, да завтра еще раз соберемся, так же к девяти.

— Дело говоришь, Галина, — согласились мы и ведьмы быстренько разъехались. Я осталась.

— А ты чего задержалась? — приветливо спросила хозяйка. — Дело есть?

— Так не оставлю же я у вас Оксану, — помялась я. — Вы мне ее в машину занести не поможете, домой ее отвезу?

— Конечно помогу, — согласилась Галя. Вдвоем мы уложили Оксану на заднее сидение и я аккуратно довезла ее до ее дворца. У дома ее я сняла с Оксаны оковы сна и бесцеремонно ее потрясла. Та со стоном открыла глаза.

— Что тебе?

— Охранки с дома снимай, заносить тебя буду, — велела я.

Она вытянула голову, увидела в окошко свой дом и, прошептав несколько слов, снова упала на подушки.

— Ну? — поторопила я ее.

— Все, сняла уже, — слабо ответила она.

Я вытащила врагиню и легко занесла ее в дом. Кстати, я так и не заперла ни одного замка со своего прошлого визита, все двери стояли настежь. Слава Богу что никто не сунулся.

Особо не церемонясь, я сгрузила Оксану на ее кровать, та слабо застонала и открыла мутные глаза.

— Ну и зачем ты это сделала? — сурово спросила я.

— Тебе не понять, — бормотнула та. — Ты в нищете не росла.

И она снова отрубилась. Ах не понять! Как легко мы свои поступки приучились скидывать на тяжелое детство. А у кого оно было безоблачным? Потихоньку зверея, я вспомнила, как смеялись надо мной в школе — я была одета буквально в обноски. Папина зарплата моментально пропивалась, а на мамину учительскую зарплату мы должны были жить всей семьей. Причем папик, когда ему требовалось выпить, был ловок, хитер и дьявольски умен, разыскивая припрятанные мамой деньги. Понятное дело, что тут стоял только один вопрос — что мы завтра будем есть? Не до нарядов было. И не до деликатесов. И мне после этого говорят о нищем детстве???

Я решительно подошла к столу, ища ручку. Оксана явно увлекалась рукоделием — весь стол был завален нитками, бисеринками, иглами и крючочками. Но ручку я там все же нашла, и даже почти чистый листок. Посмотрев на бессмысленные каракули, похожие на химические формулы, я перевернула лист и написала:

Оксана!

Хоть ты и поступила со мной очень нехорошо, я тебя прощаю за это. Знаю я, зачем тебе нужна была моя книга.