— Поторопись лучше, — рявкнула я и отключилась. Ну что за напасть, проклял меня кто — то, что ли?

Дома я сбросила туфельки, расшвыряв их по углам, и пошла на кухню. Бакс копилкой сидел на холодильнике и вопросительно на меня смотрел.

— Чего тебе? — устало спросила я.

Кот спрыгнул и подбежал к пустой мисочке на полу.

— Ах, ты про это, — сообразила я и насыпала ему вискас. Потом села и налила себе из кувшинчика стакан сока. Принесло же эту сумасшедшую снова ко мне! Теперь я в полной мере осознала положение Маруськи. Я после кратких мгновений с бабулькой готова ту придушить или повешаться самой, а она с ней три недели жила!

В дверь позвонили. Я проанализировала и поняла — кто — то левый, уж очень интеллигентно позвонили. Нехотя встала и открыла дверь. На пороге стояли все те же соседи, что и во дворе.

— Послушайте, Мария, — начала Августа Никифоровна, — мы вашей бабушке дали покушать, так что с этим проблем не будет, вы бы ее до завтра не могли все же приютить? А я к тому времени решу вопрос с местом в доме престарелых.

Баба Грапа стояла тут же, усердно жуя булку с маком.

— Вон! — сквозь зубы рявкнула я. Августа Никифоровна отшатнулась, а я схватила свою сумасшедшую за руку и резко втащила в дом, захлопнув двери.

— Ах ты иродка! — заверещала она.

— Сил моих больше нет! — рявкнула я. — Лучше молчи, несчастная, я в ярости!!!

Бабка икнула и заткнулась, глядя на меня испуганными глазами. Я схватила ее за руку и потащила как тряпичную куклу за собой. Бабка не поспевала, хныкала и вопила. Я обернулась и коротко зыркнула нее. Бабка тут же припухла, а я по пути прихватила свой рюкзачок. Придя в Каморку, я не церемонясь усадила ее на стул и гневно сказала:

— Бабуля, дернешься — по стенке размажу! Чтоб пока я не скажу встать — сидела как мышка. Ты меня поняла???

— Поняла, доченька, как не понять, — зачастила она.

— Молча! — рявкнула я. Уж очень меня бабуся взбесила, себя от ярости я не помнила.

Из рюкзачка я достала Книгу, раскрыла ее и ощутила, как сила ворвалась в меня. Напитавшись, я медленно отложила ее в сторону, достала из рюкзачка все необходимое для ритуала, и начала колдовать. Первым делом я размашисто очертила углем круг около стула. Потом покрыла бабкину голову новым белым платком, сложила ее руки на коленях и зажгла свечу белого воска. Встав за спиной бабки, я медленно начала читать древнее старорусское заклинание.

На Окияне — море, на острове Буяне,

Плоский камень лежит,

На том камне атаман Кияш сидит.

За спиной его атаманша Кияша сидит

Я прошу их и молю их:

Соберите своих змей со всех волостей,

Братьев и сестер,

Сыновей и дочерей,

колдунов и чародеев,

нечистых сил и бесноватых духов,

скликните их, съаукните,

спросите их, допросите их,

Кто из них разум помутил?

Кто из них его подурил?

Кто на чистую сиду усадил?

Кто отнял здравие у рабы Агриппины?

Бабка в это время полуобернулась и завопила:

— Я хочу есть! Накорми меня !

Я, почти не прерываясь, слегка коснулась ее фризом и отчитывала дальше.

— Чем отняли ее здравие и ум?

На хлебе? На воде? На соли? На еде?

На земных плодах? На грязных водах?

На траве? На росе? На песке или на земле?

На ветре? На огне?

В постель ли подложили?

Кутьей ли обкормили?

Прошу вас, молю, атаман Кияш и

атаманша Кияша,

выгоньте дурноту из головной кости,

из серых мозгов, из — под темени,

с висков, с затыльни, со всех волосков.