Мартин Бек приблизительно представлял себе, как выглядят ящики Колльберга, однако воздержался от комментариев.

– А здесь нет ничего, что бросало бы тень на память.

Мартин Бек и на этот раз не ответил. Они молча просматривали бумаги, быстро и тщательно. Здесь не было ничего, чего они не могли бы сразу же узнать и разложить по степени служебной важности. Все записи и документы имели отношение к расследованиям, в которых Стенстрём принимал участие и о которых им было хорошо известно.

Наконец остался только один конверт. Коричневый большой конверт, заклеенный и довольно толстый.

– Как ты думаешь, что это может быть? – спросил Колльберг.

– Открой и посмотри.

Колльберг вертел конверт в руках.

– Похоже на то, что он тщательно заклеен. Погляди, сколько кусков клейкой ленты. – Он пожал плечами и разрезал конверт ножом для бумаги, лежащим на подставке чернильного прибора. – О, – сказал он, – я не знал, что Стенстрём увлекался фотографией. – Он осмотрел снимки и разложил их перед собой. – Я даже не подозревал, что у него такое хобби.

– Это его невеста, – почти беззвучно произнес Мартин Бек.

– Да, конечно, однако я никогда не подумал бы, что у него были настолько далеко заходящие требования.

Мартин Бек смотрел на фотографии по служебной необходимости и с чувством отвращения, которое испытывал всегда, когда ему приходилось в той или иной степени вмешиваться в дела, относящиеся к частной жизни других людей. Чувство это было спонтанным и врожденным, и даже после двадцати трех лет службы в полиции Мартин Бек не умел подавлять его в себе.

Колльберг не страдал подобной чувствительностью. Кроме того, он был сладострастным.

– Настоящая секс‑бомба, – уважительно сказал он, внимательно разглядывая фотографии. – Стоять на руках она тоже умеет. Я даже не представлял себе, что она так выглядит.

– Но ведь ты уже видел ее.

– Одетой. А это совсем другое.

Колльберг был прав, но Мартин Бек предпочитал не заводить разговор на эту тему. Вместо этого он сказал:

– Завтра ты снова увидишь ее.

– Да, – хмуро согласился Колльберг. – Это будет не слишком приятная встреча. – Он собрал фотографии, положил их в конверт и добавил: – Ну что, поедем домой? Я подброшу тебя.

Он погасил свет, и они вышли из кабинета. В машине Мартин Бек сказал:

– А как тебя вызвали вчера вечером на Норра‑Сташенсгатан? Когда я позвонил, Гюн не знала, где ты, а на месте происшествия ты оказался гораздо раньше меня.

– Обычная случайность. Когда мы расстались, я направился в центр города и на Сканстулброн наткнулся на двух знакомых парней в патрульном автомобиле. Они только что получили сообщение по рации и отвезли меня прямо на место. Я был одним из первых.

Они долго ехали в молчании, потом Колльберг задумчиво сказал:

– Как ты думаешь, зачем ему были нужны те фотографии?

– Изучи их повнимательнее, – сказал Мартин Бек.

– Да, конечно. И все же…

XIII

В среду утром, перед тем как выйти из дому, Мартин Бек позвонил Колльбергу. Они обменялись тремя фразами.

– Колльберг.

– Привет, это Мартин. Я выезжаю.

– Хорошо.

когда поезд метро остановился на станции Шермарбринк, Колльберг уже ждал на платформе. Они имели привычку всегда ездить в последнем вагоне и поэтому часто встречались, хотя не договаривались заранее.

Они вышли на станции Медборгарплатсен и поднялись на Фолькунгагатан.