– Ты помнишь Монссона? – спросил Мартин Бек.

Колльберг кивнул.

– Это тот, с зубочисткой, – сказал он. – Не нравится мне этот массовый старт. Было бы лучше, если бы мы занялись этим делом самостоятельно. Ты, я и Меландер.

– Ну, Ольберг тоже пригодился бы.

– Конечно, – согласился Колльберг, – но сколько убийств было у него в Мутале за последние десять лет?

– Одно.

– То‑то и оно. Кроме того, я не переношу манеры Хаммара провозглашать перед нами избитые банальности и совершенно очевидные истины. Внутренняя интуиция, психопаты, элемент болезненного бреда. Полный набор.

Снова некоторое время было тихо. Потом Мартин Бек взглянул на Колльберга и спросил:

– Ну?

– Что «ну»?

– Что Стенстрём делал в том автобусе?

– Вот именно. Что, черт возьми, он там делал? Возможно, он был с девушкой, которая сидела рядом с ним. С медсестрой.

– Вряд ли он пошел бы вооруженным на свидание с девушкой.

– Возможно, он это сделал, чтобы произвести большее впечатление.

– Он был не такой, – сказал Мартин Бек. – Ты знаешь об этом так же хорошо, как я.

– Ну, во всяком случае он часто носил с собой пистолет. Чаще, чем ты. И намного чаще, чем я.

– Да, когда он был на службе.

– Я встречался с ним только на службе, – сухо заявил Колльберг.

– Я тоже. Несомненно, он был одним из первых трупов в том проклятом автобусе. И несмотря на это, он все же успел расстегнуть две пуговицы плаща и вытащил пистолет.

– Это указывает на то, что плащ он расстегнул раньше, – задумчиво сказал Колльберг. – Непонятно, зачем он это сделал.

– Согласен.

– Как там говорил Хаммар во время сегодняшней реконструкции?

– Он говорил примерно следующее, – сказал Мартин Бек. – «Тут что‑то не так: сумасшедший, совершающий групповое убийство, не действует по столь тщательно разработанному плану».

– Ты считаешь, что он прав?

– В принципе, да.

– Это означало бы…

– Что тот, кто стрелял, вовсе не был сумасшедшим. Вернее, это убийство вовсе не было совершено для того, чтобы произвести сенсацию.

Kольберг вытер пот о лба сложенным платком, внимательно осмотрел платок и сказал:

– Герр Ларссон говорит…

– Гюнвальд?

– Да, он. Прежде чем отправиться домой, чтобы освежиться дезодорантом, он с высоты своей учености соизволил заметить, что ничего не понимает. Не понимает, например, почему сумасшедший не покончил с собой или не остался на месте преступления и не позволил себя схватить.

– Мне кажется, ты недооцениваешь Гюнвальда, – сказал Мартин Бек.

– Ты так полагаешь? – Колльберг раздраженно пожал плечами. – Да ладно, – добавил он, – все это чушь собачья. У меня нет сомнений в том, чти это групповое убийство. И, конечно же, стрелявший был сумасшедшим. Судя по всему, сейчас он сидит дома перед телевизором н наслаждается произведенным эффектом. В конце концов, с таким же успехом он мог совершить самоубийство. Нам ничего не дает то, что у Стенстрёма был при себе пистолет, потому что мы не знаем его привычек. Предположительно, он был вместе с той медсестрой. Хотя, возможно, и то, что он ехал в какой‑нибудь ресторан или в гости к приятелю. А может, он поссорился со своей девушкой или его выбранила мать, он обиделся и поехал куда попало в первом попавшемся автобусе, потому что идти в кино было уже поздно, а если не идти в кино, то ему некуда было податься.