Ощущение было не из приятных.

Она посмотрела на других людей за столом, следя как их губы шевелятся и улавливая только отдельные слова время от времени, приглушенные и неясные. И они сами выглядели для нее как-то по-другому. Смутные, почти исчезнувшие. Казалось, они удаляются все дальше мгновение за мгновением, и это напугало ее.

Черт, это ужаснуло ее.

Она открыла рот, чтобы произнести что-нибудь, хотя бы попытаться, но даже когда у нее получилось, новый незнакомый инстинкт заставил ее повернуть голову в сторону двери. И снова, не намереваясь, не желая этого, она посмотрела.

Возле дверного проема стояла женщина.

Блондинка.

Она виделась яснее, чем люди вокруг Холлис, как-то ярче и более четко. Она была красивой, с тонкими чертами лица. Ее волосы сверкали отполированным золотом, глаза были голубыми, яркими и пронзительными.

Глаза, сфокусированные на Холлис.

Она разомкнула губы и начала говорить.

Прохлада волной хлынула сквозь Холлис, и она быстро отвела взгляд, инстинктивно пытаясь закрыть дверь, разорвать связь между собой и местом, откуда эта женщина появилась

Это было холодное, темное место, и оно до ужаса пугало Холлис.

Потому что это была смерть.

Мэллори снова помассировала висок:

— О’кей, возвращаясь к тому, что его заводит. Что же его заводит?

Изабелл ответила охотно, хотя и не слишком информативно.

— Нечто необычное, но мы не знаем, что это, по крайней мере, пока не знаем. Перерывы между всплесками его активности могут и могли бы быть объяснены его потребностью в изучении этих женщин.

— Могли бы, — сказал Рэйф. — Но вы не уверены?

— Я уверена, что ему нужно ощутить, что он знает их. Какой бы ни была причина, они не могут быть совершенными незнакомками для него. Возможно, стараясь их узнать, он выясняет нечто такое о них — по крайней мере, о первой жертве — что срывает его с катушек, нечто, что нажимает на его спусковой крючок. Или, возможно, он должен завоевать их доверие, это могло бы быть частью его ритуала, особенно в свете того, что эти женщины добровольно покидают свои машины и следуют за ним.

— Он ведь не выбирает всех шестерых женщин, прежде чем начинает убивать, так? В противном случае, вы не смогли бы попасть в его список.

— Хороший вопрос, — согласилась Изабелл. — Еще один интересный момент, как он ухитряется, выслеживая одну женщину, замечать или даже выбирать в качестве будущей жертвы другую женщину. Даже не смотря на то, что сами убийства этого парня безумны, становится ясно, что он вполне способен думать спокойно и хладнокровно вплоть до момента, когда он их убивает.

— Мы должны найти ее.

Все посмотрели на Холлис. Голос звучал сдавленно, лицо явно выражало напряжение. Она жевала ноготь на большом пальце, который, как отметил Рэйф, уже был обкусан почти под корень.

— Он даже сейчас ее выслеживает. Наблюдает за ней. Думает о том, что он с ней сделает. Мы должны…

— Холлис, — тихо позвала ее Изабелл. — Мы сделаем все возможное, чтобы найти ее прежде, чем он до нее доберется. Но единственный способ этого добиться, начать с тех женщин, которых он уже убил. Мы должны выяснить, что их всех объединяет, кроме цвета волос. Что их связывает между собой. И с ним.

Холлис слепо уставилась на напарницу.

— Как ты можешь так спокойно к этому относиться? Ты же знаешь, что с ней может произойти. Мы обе знаем. Мы обе знаем, каково это ощущать. Беспомощный ужас, агонию…

— Холлис, — голос Изабелл по-прежнему звучал тихо, но что-то в нем заставило ее напарницу моргнуть и застыть в своем кресле.

— Прошу прощения, — очнулась Холлис.