Дверь гостиной наверху была закрыта, и из-за нее доносился шум голосов. Кэти надевала на плечики темную шубу и вешала ее в стенной шкаф у парадной двери. На ней были бордовое платье и цветной передник — уступка званому ужину. Когда неожиданно появилась Каролина, она воскликнула:

— О, вы меня маленько напугали!

— Кто приехал?

— Мистер и миссис Олдейн, — она тряхнула головой. — Они тут уже. Вы лучше идите, а то вы припозднились.

— Я заходила к Джоди.

Каролина не спешила присоединиться к вечеринке и остановилась поговорить с Кэти, опершись на перила. Она представила себе, как было бы здорово сейчас подняться обратно к себе наверх, забраться в постель и подождать, пока принесут вареное яичко.

— Он все еще смотрит про этих индейцев?

— Вроде нет. Он сказал, что там слишком много целуются.

Кэти скривила лицо.

— Лучше уж смотреть на поцелуи, чем на всю эту жестокость, вот что я скажу, — она закрыла стенной шкаф. — Лучше бы призадумались, к чему все это, чем выходить из дому и дубасить пожилых женщин их же зонтиками.

С этими словами она направилась обратно в кухню. Каролина осталась одна, и у нее больше не было причин задерживаться. Поэтому она пересекла холл, изобразила на лице улыбку и отворила дверь в гостиную. (Еще одно умение, приобретенное в театральном училище, это умение входить.) Шум голосов смолк, и кто-то произнес:

— А вот и Каролина.

Вечерняя гостиная Дианы, освещенная для званого ужина, была эффектна, словно театральная сцена. Три высоких окна, выходивших на тихую площадь, были завешены бледно-оливковыми бархатными шторами. На полу лежал бежевый ковер и стояли огромные мягкие диваны в бежевых и розовых тонах. Со старинными полотнами на стенах прекрасно сочетались горки из орехового дерева, мебель в стиле чиппендейл и современный итальянский кофейный столик из стекла и стали. Повсюду стояли цветы и воздух был напоен множеством дорогих и тонких ароматов: в их числе гиацинты, духи «Мадам Роша» и гаванские сигары Шона.

Они стояли так, как она и представляла: группами вокруг камина, с бокалами в руках. Но не успела она прикрыть за собой дверь, как от одной из групп отделился Хью. Он поставил свой стакан и пошел ей навстречу.

— Дорогая, — он взял ее за плечи и наклонился, чтобы поцеловать. Затем взглянул на свои тончайшие золотые часы, продемонстрировав при этом белоснежную крахмальную манжету с золотой запонкой. — Ты опоздала.

— Но ведь Ландстромы еще не приехали.

— А где ты была?

— У Джоди.

— В таком случае ты прощена.

Он был высоким, гораздо выше Каролины, стройным и смуглым. Он уже начал лысеть и потому выглядел немного старше своих тридцати трех лет. На нем был синий вечерний смокинг и сорочка, с тонкими кружевными полосками, а в его темно-карих глазах под густыми бровями читались оттенки веселья, восхищения и некоторой гордости.

Каролина заметила эту гордость и успокоилась. С Хью Рашли нужно было поддерживать определенный уровень, и Каролина половину своего времени проводила в борьбе с ощущением сильного несоответствия. В остальном в качестве будущего мужа он был в высшей степени замечателен: сделал удачную карьеру биржевого брокера и отличался заботливостью и вниманием, пусть даже его нравственные нормы иногда и воспаряли до ненужных высот. Но этого, очевидно, следовало ожидать, ибо это характерная черта его семьи — помимо всего прочего он был братом Дианы.

Паркер Холдейн пользовался неизменным успехом у молоденьких девушек, а поскольку Каролина была одной из них, Элен Холдейн всегда держалась с ней холодно. Это Каролину не слишком беспокоило.