|
Он моргнул, озадаченный, пытаясь вернуть собственную злость. — Блейк, это было оскорбление. — Я никогда не оскорбляюсь на правду, сержант. И я посмотрела на него спокойными честными глазами, заставляя себя ничего не чувствовать, потому что если позволить, то эти чувства будут печальными, а если меня пробьёт слеза или, того хуже, плач, то все. Они не примут меня в игру, если я заплачу. Я плакала, потому что Джессика Арнет решила, что я развращаю Натэниела. Я плакала, когда пришлось убить Иону Купера. Что за фигня со мной сегодня творится? Обычно единственное, что могло заставить меня плакать — это Ричард. Он покачал головой: — Вы только нас свяжете, Блейк. — У меня иммунитет к вампирским силам, — сказала я. — Мы прочешем все здание меньше чем за минуту. Мы знаем, что нельзя смотреть в глаза, и нам разрешено обращаться с находящимися внутри вампирами как с врагами. У них не будет времени пробовать на нас свои трюки. Я кивнула, будто действительно поняла, как это у них получится очистить целый кондоминиум размером с небольшой дом меньше чем за минуту. — Отлично. Если вы думаете, что вам не нужна моя помощь против вампиров — отлично. Он снова моргнул, будто не мог скрыть, что я застала его врасплох второй раз за такой короткий промежуток времени. — Вы будете ждать снаружи? — Что случится с вашим графиком скорости, если вам придётся обращаться с вампирами как с людьми? — Они — по закону граждане, что и делает их людьми. — Да, но как вы сможете очистить помещение меньше чем за минуту, если вам придётся тратить время на задержание как минимум семи вампиров, по крайней мере один из которых — мастер? Если вы думаете, что я вас задержу, Хадсон, то можете мне поверить, они вас куда сильнее задержат. Мельбурн сказал из-за его плеча: — Нам дали зелёный свет. Стрелять в каждого, кто вампир. Я покачала головой и повернулась к Мельбурну, будто Хадсон и не нависал надо мной. — Когда впервые ввели ордера на ликвидацию, одной из главных забот было, как бы полиция всей этой страны не превратилась в шайку убийц, и потому ордера пишутся очень аккуратно. Если с вами есть законный истребитель вампиров, и вы в опасности, то вы имеете право использовать любые средства, чтобы выполнить данный ордер, но если истребителя с вами нет, ордер не действует. — Я повернулась к Хадсону, наконец-то начиная слегка сердиться. Наконец. И хорошо, это лучше, чем слезы. — Из чего следует, что если вы пойдёте без меня и какое-нибудь тело пристрелите, то попадаете под проверку, под отстранение, под хрен его знает какую фигню. Задумайтесь на миг в бою с вампиром — и вы рискуете жизнью своей и своих людей. Не задумайтесь ни на миг — и вы рискуете своей работой, пенсией, даже тюремным сроком. Это уже зависит от судьи, от адвоката, от политической атмосферы в городе в момент инцидента. Я почти улыбалась, потому что говорила чистейшую правду. Хадсон выдал улыбку, которая больше всего напоминала боевой оскал. — А можем сидеть сложа ручки и возложить выполнение ордера на ваши хрупкие плечики. Как вам это? Если пойдёте в одиночку. Я засмеялась, и это снова его удивило, заставило отступить на шаг. — Киллиан! — позвала я, обернувшись. Он подошёл, как-то нерешительно, поглядывая на своего сержанта. Киллиан был лишь на дюйм-другой выше меня, вот почему его запасное снаряжение мне почти подходило. — Помоги мне все это снять, боюсь поломать твою снарягу. |
