|
Я разрядила ружьё ему в голову и спину, и он выпустил меня, а из тела потекла кровь и другие жидкости. — Хадсон, «мёртвый» — это у которого не менее половины мозгов вышибли, и солнышко видно через грудь. Он не стал спорить, просто подошёл к другому вампиру и стал его обрабатывать выстрелами. Наверное, сделав невидимого вампира видимым, я заработала в глазах сержанта пару очков. Вытащив патроны из магазина на прикладе, я вставила их в магазин ружья, направляясь к Мендесу и вампирше. Она все ещё рыдала, все ещё молила: — Они нас заставили, они нас заставили! Женщина на кровати была голой, и глаза её начали стекленеть. Хреново. Но надо полностью очистить комнату до того, как можно будет заняться жертвой. Очистить в моей профессии значит нечто отличное от того, что понимают под этим большинство полицейских. А именно: все, что не на нашей стороне, должно быть мёртвым. Киллиан шёл к кровати посмотреть, как там потерпевшая. Я только надеялась, что он ещё сможет ей помочь, потому что тяжело терять людей, пытающихся спасти тех, кто уже спасён не будет. Юнг пытался зажать рану у себя на шее. Тело Мельбурна лежало на боку, одна рука вытянута в сторону съёжившейся вампирши. Он не двигался, а вампирша ещё двигалась. Несправедливо. Но я знала, как это исправить. Дробовик я уже перезарядила, но закинула его на плечо. На таком расстоянии обрез действует лучше, и без лишней траты патронов. Мендес отвернулся от вампирши ко мне, потом посмотрел на сержанта. — Я не могу стрелять в того, кто просит пощады. — Нормально, Мендес, я могу. — Нет, — сказал он и посмотрел на меня. У него слишком сильно были видны белки глаз. — Нет. — Отойди, Мендес, — скомандовал Хадсон. — Сэр… — Отойди и не мешай маршалу Блейк работать. — Сэр… так нельзя. — Ты отказываешься выполнять прямой приказ, Мендес? — Нет, сэр, но… — Тогда отойди и не мешай ей работать. Мендес все ещё колебался. — Ну?! Он шагнул назад, но я сейчас не доверяла ему у себя за спиной. Он не был зачарован, он только был обманут её глазами. Все гораздо проще: полицейских учат спасать жизнь, а не отнимать. Если бы она на него напала, Мендес бы её застрелил. Если бы она напала на кого-нибудь другого, он бы её застрелил. Будь она с виду кровожадным чудовищем, он бы её застрелил. Но она, съёжившись в углу, была совсем не похожа на чудовище, и ручками, не больше моих, она закрывалась от того, что на неё надвигалось. Она сжалась в комок, как ребёнок в своём последнем убежище перед поркой, в буквальном смысле слова загнанная в угол. Ни словом, ни действием нельзя отвратить неотвратимое. — Пойди встань возле сержанта, — сказала я. Он глянул на меня, дыша слишком часто. — Мендес! — позвал Хадсон. — Ты мне здесь нужен. Немедленно. Мендес подчинился голосу, как его выучили, но поглядывал на меня и на вампиршу в углу. Она глядела на меня поверх руки, а так как на мне не было освящённых предметов, она могла смотреть мне в глаза. Её глаза были светлыми в рассеянном свете, светлыми и напуганными. — Пожалуйста, — сказала она. — Не надо меня трогать. Он нас заставлял делать такие страшные вещи! Я не хотела, но мне нужна была кровь. Нужна была. — Она подняла ко мне тонкое лицо. — Я должна была. Нижняя часть её лица была алой маской. Я кивнула и подняла ружьё, упирая приклад в бедро, а не в плечо. |
