|
Паша имел обыкновение крышевать коммерческие ларьки, за что взимал соответствующую плату. Иногда деньгами, иногда — натуральным продуктом. Он занимался этим настолько откровенно и искусно, что мало кому приходило в голову, что в райотделе работает самый банальный вымогатель. Его преступную деятельность самым неожиданным образом прервало антимафиозное ведомство, более известное обывателям как РУБОП. А если мента выперли за преступления из органов, он обязательно проявит себя точно так же в другом месте. Лучшего места, чем криминальный авторынок, Паша Устинцев найти не смог. Очевидно, корейцы подобрали его на дороге, как собаку, накормили, вычесали и посадили на цепь. Охраняй! А если учесть, что Паша в полиции никогда идиотом не был, более того, он был довольно грамотным полицейским, то нетрудно представить, какой вред в данный момент он наносит нашему делу. Даже сейчас, в простецкой ситуации, он подставил меня, как последняя сука! Неужели он не понимал, что если я нахожусь на рынке, то пришел сюда не машину покупать? И неужели он не представлял, какой резонанс вызовет моя фамилия, произнесенная громко, вслух, на морозном воздухе? Гадом буду, если с тобой потом не рассчитаюсь!..
Это обещание стояло у меня в голове металлической занозой, когда я быстро шел к Центу-Алтынину. Страшно, Цент? Ты смотришь на меня с изумлением, и в твоей голове идет работа, которую я могу прочитать сквозь твой дубовый окаменевший череп! Ты стоишь и думаешь, как связать воедино меня, пацана рядом со мной, его поздний вчерашний визит и написанные тобой каракули на грязном листке бумаги! Понял! Я вижу, Алтынов! Ты понял!.. Цент заметался, как кролик в садке. Между бегством к выходу между машинами и рывком в здание-мышеловку, он, к моему удивлению, выбрал второе. Охранник у дверей пропустил своего и уверенно разместил свой камуфляж на нашем пути. Мы ему теперь не свои. — Полиция, в сторону! — я выдернул на бегу удостоверение. Охранник с тупой миной развел в сторону руки, но расценивать этот жест как дружеское объятие я не собирался. Братан, это называется сопротивление! После моего таранного удара в грудь охранник хрюкнул, влетел вовнутрь и начал крушить какую-то мебель. Не думаю, что я смог пробить его толстую зимнюю форму, но преграда была устранена. За мной, тяжело дыша, поспевали опера. Из-за стычки с подчиненным Устинцева мы потеряли несколько секунд. Именно этого времени хватило Алтынину, чтобы исчезнуть из коридора. Еще на улице я обратил внимание, что окна защищены мощными решетками. Именно поэтому я и подумал, что здание — мышеловка. На всякий случай я обратил внимание и на размер пространства между прутьями. Меж них Цент мог проскользнуть лишь в том случае, если бы превратился в крысу. Плохо было то, что исчез фактор неожиданности. Теперь Цент не только ожидал задержания, но еще и имел достаточно четкое представление о его причинах. — Вы — на второй этаж! Ваня, со мной! Громыхая башмаками, опера метнулись наверх. Верховцев расстегивал куртку, его упрямая нижняя челюсть выдавалась вперед… Только бы он сначала фамилию спрашивал. Наш этаж — нижний. Выступать в роли мишени, как вчера, мне не хотелось. Вдвойне не хотелось, чтобы ею стал совершенно зеленый, как доллар, Ваня. Первая дверь… В комнате завизжали сразу три девицы. По их ужасу можно было понять, что двоих мужиков с одним пистолетом они видят здесь нечасто. Сообразительный Ванька ужом проскользнул в кабинет и заглянул под столы. Визг усилился, так как девчушки не до конца понимали, с какой целью один из разбойников заглядывает им под короткие юбки. Еще находясь в комнате, я услышал, как на втором этаже раздалась длинная, патронов в шесть, очередь из автомата. Теперь я пришел в ужас. Просто так, ради испуга, Верховцев не станет долбить из «кипариса». Когда же я услышал еще одну очередь, а следом за ней еще четыре или пять выстрелов из пистолетов разных видов, понял, что дело — труба. |
