Стеллажей было около семи. Считать было некогда. Пока Верховцев затворял двери и вставлял в ручки ножку стула, я один за другим дергал стеллажи.

— А это?! — Дима показал стволом на приоткрытую дверь.

— А это — дорога к минотавру или дракону, которого со вчерашнего дня не кормили! Отойди от дверей за стену, они сейчас долбить начнут!

Я сказал это вовремя. Едва Верховцев прохромал за косяк, как от дверей стали отлетать полуметровые щепки. Пули, судя по звуку выпускаемые из автоматов, прошивали насквозь дверь и, выбивая стекла, со свистом уходили в ночь. Нас не жалели. Плотность огня была такова, что вскоре весь иконостас Юнга превратился в голую, отбитую до штукатурки стену.

Есть! А вот это и есть та дверь, в которую, словно крыса, скользнул Юнг. Ушел, оставив умирать двоих своих преданных охранников. Стеллаж сдвинулся с места. В отличие от лжестеллажа, с обратной стороны он имел металлическую основу, и пробить его пулями было явно невозможно. Почему же ты не закрыл дверь, уходя? Почему не задвинул задвижку? А ее здесь и нет! Это страховка на тот случай, если изнутри он ее нечаянно закроет. Тогда снаружи не попадешь при всем желании. Ай как все продумано!.. А знают ли о тайне стеллажей те, что уже почти превратили в ничто дубовые двери? Через полминуты им даже не понадобится выбивать дверь. Ее и так не будет.

— Оставь ту дверь открытой! — крикнул я Диме и махнул ему рукой.

Он, как мог, проскакал по паркету и нырнул в темноту хода. Ах ты, мать моя!.. На паркете, словно пунктирная линия, пролегла алая дорожка. Димка нарисовал ее своей кровью.

— Спускайся вниз! Я сейчас догоню… — сорвав с себя куртку, я ее внутренней стороной стал быстро затирать след.

Быстрее, Загорский, быстрее… Через десять секунд они уже будут в кабинете!..

Дверь затрещала, издавая предсмертные звуки. Еще удар — и она влетит внутрь…

Выпрямившись, я швырнул куртку в глубину лжепрохода. Едва успев заскочить в темноту убежища и задвинуть за собой тяжелый стеллаж, я услышал беспорядочную чужую речь и топот ног по паркету. Задвижки на этой двери нет. Если братва в курсе хитрых дел Юнга, то одна половина боевиков метнется добивать нас в одну сторону, а вторая половина в дверь, за которой я сейчас стою.

Бежать смысла нет. В коридоре полная темень и крутая лестница. Если метнуться вниз, в надежде свернуть за поворот, то перелом позвонков гарантирован. Если спускаться с осторожностью альпинистов, то нас просто измочалят, как при расстреле. В упор. При том условии, что они догадаются о нашем местонахождении.

Сколько у меня в магазине патронов? Было восемь, три я оприходовал на охрану. Значит, пять. На всех, конечно, не хватит, но на первую пятерку посмотреть было бы любопытно… Дима сейчас спускается вниз. Корейцы вряд ли знают наверняка, что нас двое. Ни один из них нас не видел. Поэтому, если они распахнут мою дверь, я сразу начну расстреливать остаток патронов. Потом, когда со мной будет покончено и наступит тишина, они, конечно, начнут прочесывать дом, но для Верховцева это шанс. Те, в прихожей, обязательно скажут, что нас было двое, но у Димы будет время уйти…

Я сжал пистолет обеими руками и прислонил дульный срез к двери, на уровень головы входящего.