Когда Сафа обогнул пельменную, клиент нарезал в доброй сотне шагов. Было видно, что ублюдок в спецназе не служил и в ночные рейды не ходил. При движении он издавал шум если не слона, то слоненка. Идя от дерева к дереву вдоль дороги, мыслил он, в общем-то, правильно. Для дилетанта – придурка. Под деревьями полно сохлой листвы, предательски выдававшей каждый шаг. Сафа ночью видел как кот, что не мудрено для человека, зрение отродясь не портящего чтением книжек и ведущего исключительно ночной образ жизни.

Сафа огляделся и сразу нашел, что ему нужно-крепкую тропу. Теперь он мог двигаться без шума и пыли, маскируясь на фоне темного забора. Вдоль дороги иногда встречались старые колымаги с выбитыми окнами, стоящие на спущенных шинах.

Мрачный район.

Идти пришлось недолго. Клиент отворил калитку и направился по смутно белеющей в темноте дорожке к избе, возвышающейся глыбой мрака. Здесь он включил подсветку "Панаса", осветив ветхие стены с отваливающейся штукатуркой и закрытые прогнившими ставнями окна. Нашарив ключ за верхним косяком и отомкнув лязгнувший замок, вошел. Он пробыл внутри минуты три не более, затем вышел, защелкнув за собой собачку замка и быстрым шагом, будто торопясь уйти от проклятого места, выскочил на улицу, где обязан был неминуемо столкнуться с Сафой. Если бы не одно но. Сафа к тому времени уже сидел в машине как порядочный.

Клиент открыл дверцу, обрушился в кресло и велел гнать обратно в Новый.

– И долго нам так кататься? – не выдержал Сафа. – У меня бензин на исходе.

– Не дрейфь, салага. Высадишь меня там, где подобрал.

Голос будто наждаком по железу. Когда остановились, клиент небрежно бросил на сиденье тысячную купюру, побрезговал, значит, в руки давать, посчитал ниже своего достоинства.

– А теперь, салага, исчезни. Чтобы я тебя больше не видел, – процедил он сквозь зубы и остался стоять, контролируя, как он отъедет.

Не хочет, чтобы Сафа видел, куда он пойдет, в какую нору залезет? Чем дальше, тем интереснее. Сафа свернул за угол палисадника и вышел на ходу. Причем, не заглушив двигатель, лишь поставив скорость на нейтраль. Машина, ровно урча, зашуршала шинами дальше, постепенно сбрасывая скорость, и по идее должна была замереть окончательно метров через двадцать. Дверца не хлопнула, эта вам не проститутка – иномарка, компенсаторов нема, еще чего. Старушка "афалина" не будет за каждым двери захлопывать, сам захлопнешь, не обломишься. А если дверь осталась открытой, стало быть, так тому и надлежит быть. Стоило машине остановиться, как она окончательно заглохла. Некоторое время в ночи не раздавалось ничего более криминального, чем раздираемый стрекот насилуемых кузнечиков.

Удостоверившись, что Сафа "уехал", клиент двинулся вдоль дома, но не зашел в подъезд, как можно было предположить. Здание было разделено на секции узкими сквозными проходами, в одном из которых и скрылся злобный выкормыш.

Выдержав паузу, Сафа последовал за ним. В самом проходе он перемещался на корточках, что позволяло в случае опасности разглядеть силуэт соперника на фоне звездного неба.

– Ты меня разочаровал, – подумал Сафа, когда оставил проход позади и на него никто не напал.

Он, уже не таясь, поднялся и огляделся. Перед ним возвышался тыл внушительного здания, из-за которого доносились голоса и шум машин. Сафа знал лишь одно место, где могло быть оживленно в ночное время. Это был Повстанческий проспект. Бродвей, как его называли местные. А само приземистое здание, судя по габаритам, могло быть ничем иным, нежели казино "Мадрас".