Сафа вспомнил, как уходил уличный ас, его сгорбленные плечи и виноватый взгляд, как он оступился на осклизлых оплеванных ступенях, как дрожали его руки, когда он, забывшись, вытирал ладони о светлые брюки. И Сафа вдруг испытал унижение, как будто не Колян оступился, а он.

– А куда сейчас идти? – раздался робкий голос появившегося дохляка.

И Сафа взорвался. Он и сам не понял, настолько все получилось естественно.

– Что ты ко мне пристал? – заорал он. – Я тебе справочная? Отвали от меня!

Пацан шарахнулся от него, разве чуть башкой в стену не въехал. Сафа выругался и решительно зашагал по коридору. Дохляк поотстал, но очень скоро Сафа услышал шаги. Хотел послать его подальше, но, оглянувшись, увидел, как дохляк, изо всех сил старается не отстать от него, словно утенок от утки. Сходство усиливало то, что очкарик вдобавок к тому, что дохляк, оказался еще и хромым дохляком.

Следующим врачом был окулист. "Простоквашинцы" как раз вывалились навстречу, они едва не сшиблись. Кича с ухмылкой сделал приглашающий жест, Какафон смотрел с невыразимой ненавистью. Если бы они встретились взглядами, то схлестнулись бы в драке. Но Сафа умел смотреть так, чтобы не встречаться ни с чьими глазами.

Врачом был лысый старикашка в мятом халате.

– А зачем с нас штаны сняли, если глаза проверяют? – спросил Сафа.

У врача в руках была раздвижная указка, и он вдруг неожиданно и ловко хлестнул по гениталиям. Сафа заорал от неожиданности. До него сразу снизошло прозрение, зачем им велели обезтруситься.

– Соблюдать тишину! – прокрякал окулист.

И продолжал односложно командовать.

– Сесть в кресло! Закрыть глаз! Смотреть! До какой строки видите?

– Вообще ничего не вижу! – с вызовом сказал Сафа.

– Шутить нет! – взвизгнул окулист. – Спецмон хочешь? Они шутить не будут! До какой строки видишь?

Пришлось признаться.

– Отлично, отлично, – окулист подошел и помял его глаза. – Упругие, но не жесткие.

Не чешутся?

– Почесать собрались? – бесхитростно спросил Сафа.

– Молчать! Следующий!

Выйдя в коридор, в котором уже никого не было, и, не закрывая дверь, Сафа гаркнул:

– Следующий! – старикашка аж подскочил от неожиданности, выронив свою знаменитую указку.

В коридоре было пусто и тихо, лишь раздавалось приглушенное кряхтенье из-за угла, которое сразу Сафу насторожило. Откровенно говоря, он подспудно ждал пакости от ублюдков. Коридор в этом месте образовывал аппендикс с парой кадушек засохших пальм. Очкарик отчаянно сопротивлялся, но Кича умело держал его за руки сзади. А спереди Какафон сосредоточенно, будто пример решал, с оттяжкой бил его по причинному месту сведенными пальцами. Член был уже синий и непонятно, что мешало очкарику заорать от боли. Хотя бы внимание привлек. Отродья на двух ногах очень не любят шума.

Уроды сразу просекли появление Сафы, но старательно делали вид, что его не существует в природе как вид. Люди есть, а человека по прозвищу Сафа нет. Он напомнил о себе, потребовав:

– Отпустите его!

Какафон повернул к нему голову, не довернув. Глаза по блатному скошены вниз, говорит в нос:

– Чего еще надо? Кича, убери его!

Тот послушно отпустил очкарика, чем дохляк сразу воспользовался и прыснул в угол.

– Ну, все, ты попал! Мы теперь тебе насуем! – пригрозил Кича.

Он старается накачать в себя истерику, а потом начать драку. Щенок, тебе до Коляна далеко. Он обходился без прелюдий и Сафу научил.

Сафа с ходу дал Киче в глаз. Как выразился бы оставленный в кабинете окулист, глаз был хорошей упругости. Кича завопил, закрывая лицо руками.