– Страх, – выпалил Макс.

– Почему страх? – в глазах доктора мелькнул неподкупный интерес.

– Как вам сказать? Во-первых: звезда у сумитов знак дьявольский.

Интерес в глазах Стиплера погас:

– Так вы по книжкам судите? Ну да ладно. Идите.

Макс не заставил себя упрашивать, торопливо повернулся согбенной фигурой к двери.

– А мне можно идти? – в наглую спросил Сафа, за спрос денег не берут, но ведь чувствовал, что просто так не отпустят.

Доктор словно не слышал вопроса. Покатал папку туда-сюда. Искоса посмотрел на Сафу.

– Сафин, а вы почему за него заступились?

– За кого? – Сафин решил сыграть дурачка.

Педиатр неожиданно зло посмотрел на него.

– Может сделать тебе укол? Очень хорошо проясняет память. Предупреждаю, иглы у нас только толстые остались. Знаешь, как это делается. Задница берется в щепотку, вот так, а потом наотмашь протыкается шприцем. Кстати, у медсестры еще руки трясутся.

– Не надо укола, я все понял. Я не за Макса вступился, мне просто эти уроды…вахтовики не понравились.

– Врешь. Почему ты боишься сознаться в хороших поступках? Почему не скажешь, что хотел заступиться за слабого? Что, благородство нынче не в цене? – спросил Стиплер с непонятной интонацией. – Говори, говори, может, еще отбрешешься от укола. А нет, мы тебе и два можем вколоть. Неделю на жопу не сядешь. А есть еще клизмы. У нас, видишь ли, подозрение, что у тебя сальмонелла. Кстати, ты на недержание кала вроде жаловался?

– Ничего я не жаловался, – пробормотал Сафа, вот ведь не скажи что доктор, а как круто берет в оборот, как следователь.

– Жаловался. А знаешь, как мы это лечим?

– Зачем мне знать. Я доктором стать никогда не хотел. Я вахтовик.

– Молчать! – педиатр трескуче хлопнул по многострадальной папке, выдавив из нее лист, и даже не обратил внимания на спикировавшую куда-то под стол бумагу. – С тобой детский врач разговаривает! Стало быть, твое дело заткнуться и слушать! А лечим мы это дело просто. Вставляем в задний проход трубку и заставляем беспрестанно ходить по коридору, тренируем мышцы сфинктера. Обычно процедура длится не больше получаса, тебя мы заставим целый день! После этого ты на очко еще месяц не сможешь ходить. Отвечай, почему ты за него заступился!

Неизвестно, чего этот детский врач из себя мнил, какую звезду отечественной педиатрии, но он определенно Сафу достал.

– Я разозлился.

Он с запозданием понимает, что сказал чистую правду. Ведь он не за Макса заступался, злость накопилась в нем подспудно, на дохляка, на простоквашинцев, на себя и еще больше на вахту.

– Отлично, отлично, – умиротворенно проговорил Стиплер. – Злость сильное здоровое чувство. У меня к тебе такой вопрос. Допустим, у тебя появились сверхъестественные способности. Непобедимость в физическом плане, сверхчеловеческая сила и неуязвимость. Что бы ты сделал? А. Использовал все свои новые данные для того, чтобы удрать от Алги подальше. Б. Стал бы терминатором, разрушил бы все здесь, отомстил бы всем. Не думать, отвечать.

– А че тут думать? Дайте мне автомат, вы все увидите сами, – нахально заявил Сафа.

Думал, что сказал не то, но глаза педиатра неприятно загорелись.

– Отлично, отлично. Только, знаете ли, еще Ницше сказал: "Меч не делает нас сильнее". И последний вопрос. Вашего друга пугает слово "звезда"? А вас?

– Он мне не друг, – буркнул Сафа, чувствуя очередной подвох, но вопрос показался ему безобидным, хотя от такого врача можно было опасаться подвоха в любом самом безобидном вопросе.