Поппи удивленно смотрела на него. Наверное, немногие женщины сочли бы пример с часами романтичным, но она поняла, что Гарри пытался этим сказать, возможно, даже лучше, чем он сам.

— Гарри, — мягко сказала она, коснувшись его подбородка, — что мне с тобой делать?

— Все, — отозвался он с таким пылом, что она чуть не рассмеялась. Подавшись вперед, он уткнулся лицом в шелковистую массу ее волос.

Поппи тем временем расстегнула две последние пуговицы. Ее пальцы дрожали, когда она осторожно обхватила его напряженное естество. Гарри издал стон удовольствия. Не уверенная в своих действиях, она слегка сжала пальцы и прошлась по всей длине, завороженная его шелковистой твердостью и тем, как трепетало все его тело, когда она поглаживала его.

Гарри приник к ее губам в обжигающем поцелуе, нависнув над ней, как могучий хищник, алчущий наслаждений, таких новых для нее. Когда он опустил ее на ковер, Поппи поняла, что он собирается овладеть ею здесь и сейчас, вместо того чтобы воспользоваться удобствами спальни. Но едва ли он сознавал, где они находятся. Его взгляд был прикован к ее лицу, на щеках горел румянец, легкие работали, как кузнечные меха.

Промолвив его имя, она протянула к нему руки. Гарри стянул с себя остатки одежды и склонился над ее грудью, лаская ее языком и губами. Поппи попыталась притянуть его ближе.

— Нет, — хрипло произнес он. — Подожди… Я должен удостовериться, что ты готова.

Но она продолжала тянуть его к себе. Издав смешок, Гарри расположился между ее бедрами. Поппи нетерпеливо поерзала, ощущая нарастающее давление, сводившее с ума своей мучительной медлительностью.

— Тебе не больно? — выдохнул Гарри. — Мне остановиться?

Озабоченность на его лице явилась последней каплей, затопив ее теплом. Поппи обвила руками его шею, осыпая поцелуями его щеку, шею, все, до чего могла дотянуться.

— Я хочу тебя, Гарри, — прошептала она. — Всего, полностью.

Выдохнув со стоном ее имя, он вошел в нее, прислушиваясь к каждому отклику, медля, когда ей было приятно, и усиливая давление, когда она приподнимала бедра. Поппи полностью расслабилась, скользя руками по его спине, упиваясь шелковистостью его обжигающей кожи и упругостью твердых мышц. Ее руки спустились ниже, коснувшись его ягодиц, и он мгновенно откликнулся. Его движения стали более энергичными, из горла вырвался тихий стон. «Ему это нравится», — отметила Поппи и улыбнулась бы, не будь ее губы запечатаны поцелуем. Ей хотелось знать о нем все, все способы доставить ему удовольствие, но наслаждение достигло пика и захлестнуло ее, смыв все остальные мысли.

Ее тело содрогнулось в спазмах высвобождения. Гарри издал хриплый возглас и в последний раз яростно вонзился в нее. Было невообразимо приятно ощущать его внутри себя в этот завершающий момент. И еще приятнее заключить в объятия его умиротворенную тяжесть, когда он уронил голову ей на плечо. Это была близость, о которой она всегда мечтала.

Поппи прижала его голову к себе, запустив пальцы в густые волосы. Дыхание шумно вырывалось у него из груди, пробившаяся щетина колола нежную кожу ее груди, но Поппи не шелохнулась бы ни за какие сокровища на свете.

Их дыхание улеглось, и Гарри отяжелел, навалившись на нее всем своим весом. Поппи догадалась, что он заснул. Она слегка толкнула его:

— Гарри.

Он подскочил, растерянно моргая.

— Пойдем в постель, — промолвила она, поднимаясь на ноги. — Спальня в двух шагах. — Ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заставить его подняться. — Ты захватил с собой багаж?

Он смотрел на нее так, словно она говорила на иностранном языке.

— Багаж?

— Ну да, свою одежду, туалетные принадлежности… — Видя, как он измучен, она улыбнулась и покачала головой.