Маркус включил камеру один и посмотрел на сдвижные панели в центре креста, одновременно слушая диктора вместе с миллионами телезрителей, сидящих у экранов. Руки Маркуса лежали на переключателях, а в ушах гремел хорошо поставленный голос:

— …человек, чья любовь к Иисусу Христу позволила организовать первый общенациональный поход за Христа, великий пастор Дома Господнего церкви триумфа христианской Америки, доктор Эндрю Толбот, к со…

Маркус щелкнул переключателями, отсекая голос диктора от эфира, сдвижные панели разошлись, из чрева креста выдвинулась платформа с прожекторами. Перед ними на платформе стоял другой крест, из темного дерева, высотой в семь футов. К краю платформы подошел мужчина. В белой свободного покроя сутане, перетянутой в талии белой веревкой, концы которой свисали чуть ли не до босых ног мужчины. Он взялся руками за ограждающий платформу поручень.

Маркус смотрел на экран монитора, не веря своим глазам. Длинные волосы мужчины падали на плечи, борода достигала груди. Мужчина постоял, вглядываясь в собравшихся внизу. И лишь когда он заговорил, Маркус поверил, что перед ним Пастырь. Еще один щелчок переключателя, и картинка с монитора появилась на гигантском экране за сценой. Теперь Пастыря видели не только телезрители всей Америки, но и сидящие на трибуне.

Голос Пастыря загремел из динамиков.

— Братья и сестры во Христе… — Конец фразы потонул в восторженном реве толпы.

А в наушниках раздался перепуганный голос режиссера сцены: «Что у вас там происходит? Немедленно давайте доктора Соренсена на кафедре!»

Маркус взглянул на монитор седьмой камеры. Рэндл уже вскочил и что-то кричал телохранителю, указывая на экран. Затем бросился к кафедре, крича на ошалевшего Соренсена, застывшего, словно изваяние, не понимающего, как такое могло случится.

— Катись ты к черту, Джейк, — прошептал Маркус и вновь повернулся к Пастырю.

Тот поднял руки, призывая к тишине. Шум быстро стих, многие опустились на колени, некоторые лишились чувств от любви к Христу. Вновь загремел голос Пастыря.

— Сегодня я вышел к вам не с тем, чтобы проповедовать о любви к Богу. Потому что вы уже любите Его. Я пришел сюда не с тем, чтобы сказать, что Он любит вас. Вы это и так знаете. Сегодня я пришел, чтобы сказать вам об иудах. Не о том несчастном Иуде, что предал нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа. Но о сотнях иуд, которые в собственных целях используют вашу любовь к Иисусу, чтобы предать и вас, и Его. Посмотрите в лица тех людей, которым вы верите, тех людей, которые обещают привести вас к Нему на небеса за деньги, которые вы посылаете им, а потом используют эти деньги ради собственного обогащения и власти, которой они жаждут. Я хорошо знаю этих людей, ибо сам был одним из них.

Последние месяцы я ходил среди вас, прислушивался к разговорам о ваших бедах, ваших печалях, вашей борьбе и ваших мечтах. Слушая вас, я понял, что согрешил. Не только перед Ним, кого я люблю, но и перед вами, своими прихожанами. И я молю Спасителя нашего Иисуса Христа, который умер на кресте за мои грехи и ваши, чтобы он, выслушав мою исповедь, в милосердии Своем отпустил мне мои грехи.

Эта церковь, как и многие другие, построена на долларовых кирпичиках, которые вы в вашем желании показать любовь к Иисусу давали нам. И что мы сделали с этими деньгами, как выразили нашу любовь к Господу? Мы покупали лимузины, в которых ездили, самолеты, на которых летали, большие дома, в которых жили, роскошные одежды, которые носили, отменную пищу, которую ели. Вот на что мы их тратили. Вам ничего такого не доставалось. Хотя это были ваши деньги. Потом, не удовлетворенные этим, мы начали строить памятники, прославляющие наши имена. Мы называли их школами и больницами, церквями и соборами. А когда нам не хватало денег на эти постройки, мы вновь обращались к вам и продавали вам клочки земли, владеть которыми можно лишь символически.