ГЛАВА 14

Он пересек поле, поднялся по трем ступенькам, постучал в дверь их фургона.

— Кто там? — приглушенно спросили из-за двери.

— Пастырь.

— Уходи. Нам нечего сказать тебе.

— Но я хочу поговорить с вами.

— Мы не хотим тебя слушать. Уходи.

Он попытался открыть дверь. Заперто.

— Откройте дверь.

— Нет.

Он повернул ручку и одновременно ударил в дверь тяжелым башмаком. Замок не выдержал, дверь распахнулась, он вошел в фургон.

— Извините.

Девушки стояли у своих коек. Между картонных коробок и чемоданов. Пахло выкуренной сигаретой с «травкой». Пастырь медленно переводил взгляд с одной на другую. Ни одна не отвела глаз.

— Ладно. У кого есть «косячок»?

Ответа не последовало.

— С чего такой эгоизм? Я не откажусь от пары затяжек.

Девушки переглянулись.

Затем Мелани протянула ему наполовину выкуренную самокрутку. Он взял ее, зажег, сел на стул у двери и два раза глубоко затянулся. Задумчиво кивнул, затянулся еще раз и вернул окурок Мелани.

Затяжка, и окурок перекочевал к Чарли. Она последовала примеру Мелани и передала его дальше. Когда затянулась последняя девушка, от него уже ничего не осталось.

— Есть еще? — спросил он.

— Стоило ради этого вышибать дверь? — бросила Чарли.

Их взгляды встретились.

— Полагаю, после нашего разговора ты знаешь, что причина в другом?

Она уставилась в пол. И ничего не ответила. Он оглядел девушек, прежде чем заговорить вновь.

— Действительно, у меня была причина врываться сюда.

Мы давно знаем друг друга, многое пережили, и я слишком вас люблю, чтобы просто отпустить от себя.

Вновь за всех ответила Чарли.

— Мы тебе больше не нужны. Ты тоже отсюда уедешь.

И опять он посмотрел ей в глаза.

— Я никуда не поеду, зная, что вы не поедете со мной.

Вы нужны мне больше, чем когда-либо.

— Если это так, то почему получилось, что ты мотался по всей стране, а мы сидели как привязанные. А появляясь здесь на день или два, ты никогда не говорил с нами, вечно пропадал на каких-то совещаниях. И вот теперь мы узнаем, что ты женишься на этой богатой сучке.

— Я не знал, что вас держит здесь обет безбрачия. Я полагал, что главное для нас — любовь друг к другу и Иисусу Христу.

— Ты говоришь о любви к нам, но все это время трахал ее.

— Уж ты-то, Чарли, знаешь, что это не так.

— Ничего я теперь не знаю, — она быстро отвернулась, чтобы он не увидел покатившиеся из глаз слезы. Пастырь встал, шагнул к ней, взял за руку, развернул к себе.

— Чарли.

Она уткнулась лицом в его плечо.

— Почему ты не отпускаешь нас, Пастырь? Чего ты от нас хочешь?

Он погладил ее по волосам.

— Того же, что и всегда, Чарли, — над ее головой он оглядел остальных. — Помните, что я сказал, когда мы уезжали из общины под Лос-Олтосом? Я хотел, чтобы мы сообща построили церковь, в которой мы могли бы показать людям путь к Богу. И я хотел, чтобы вы помогли мне в этом.

Он помолчал. Но никто не произнес ни слова.

— Все осталось прежним. И я не изменился. Я по-прежнему хочу, чтобы вы все время помогали мне. Вы по-прежнему мне нужны. Нужна ваша вера, ваша любовь. Без них я не смогу построить церковь.

На этот раз заговорила Мелани.

— Ходили разговоры, даже до известия о твоей женитьбе, что ты собираешься выгнать нас.