А рядом, забывая беды,

 Не глядя за плечо назад,

 Мечтатели и непоседы

 О новой жизни говорят:

 Им чудятся большие планы,

 Воздушных комнат череда,

 Никелированные краны

 И в изобилии вода.

 Так покидая пепелище,

 Пустой очаг, бумажный сор,

 Мы грезим об ином жилище,

 О воздухе небесных гор,

 Так наши чердаки, подвалы

 Нас научили в тесноте

 Мечтать о необъятных залах,

 О солнце и о чистоте.

 Слабеет голос утомленный

 На пышном пиршестве друзей —

 О смерти думает влюбленный,

 И розы говорят о ней.

 Да, пище сладостной не рады

 Пирующие за столом,

 И жаждут ледяной прохлады

 Разгоряченные вином.

 А за окошками снаружи

 Насквозь промерзшая земля —

 Бушует огненная стужа

 За зимней рамой бытия,

 Ползут ладьи по черной Лете

 Под роковой уключный скрип,

 Влетают невозвратно в сети,

 Как стаи студенистых рыб.

 Но, слушая снегов косматых

 Паденье и летейский сон,

 И айсбергов голубоватых

 Возвышенный хрустальный звон,

 О, смертный, с позднею любовью

 Припомни пламя очагов,

 Дымок из труб, жилище, кровлю

 И розы на столе пиров.

 20. ЭПИЛОГ

В слезах от гнева и бессилья,

 Еще в пороховом дыму,

 Богиня складывает крылья —

 Разбитым крылья ни к чему.

 На повороте мы застряли

 Под шум пронзительных дождей,

 Как рыбы, воздухом дышали,

 И пар валил от лошадей.

 И за колеса боевые,

 Существованье возлюбя,

 Цеплялись мы, как рулевые

 Кренящегося корабля.

 И вдруг летунья вороная

 С размаху рухнула, томясь,

 Колени хрупкие ломая

 И розовою мордой в грязь.

 И здесь армейским Буцефалом,

 В ногах понуренных подруг,

 Она о детстве вспоминала,

 Кончая лошадиный круг:

 Как было сладко жеребенком

 За возом сена проскакать,

 Когда, бывало, в поле звонком

 Заржет полуслепая мать…

 Свинцовой пули не жалея,

 Тебя из жалости добьем,

 В дождливый полдень водолея,

 А к вечеру и мы умрем:

 Нас рядышком палаш положит

 У хладных пушек под горой —

 Мы встретимся в раю, быть может,

 С твоей лохматою душой.

 II

 21. К МУЗЕ

Под сферическою скорлупою

 На огромном дворе мировом

 Тесно нам за дневной синевою,

 Как цыпленку в яйце голубом,

 А за хрупкою стенкой фарфора

 Океаны эфира лежат,

 И над краем ночного забора

 Петушиные крылья шумят.

 Умоляю тебя напоследок,

 Бросим этот курятник земной

 И кудахтанье тучных соседок

 Над твоею прекрасной душой!

 Муза, я не забуду до гроба:

 И за подслеповатым окном

 Мы вздыхали, нахохлясь в трущобах,

 По небесным краям за плетнем.