Но цветут эскимосские розы

 На окошках полярных домов,

 И цикады стрекочут в морозы

 В лунных рощах арктических льдов,

 И в бревенчатой скуке зимовок,

 Грея пальцы над жалким огнем,

 В царстве ворвани, шкур и винтовок

 Я вздыхаю о Вас перед сном.

 Спят собаки — косматые братья,

 А над крышей антенна поет,

 Как шумит Ваше черное платье,

 Как в Европе играют фокстрот.

 37. ЭЛЕГИЯ ВТОРАЯ

Темнеет солнце славы

 Средь стихотворных бурь.

 От гибельной отравы

 Обуглилась лазурь.

 Не верьте обещаньям,

 Что не забудут нас,

 И голубым сияньям

 Больших, но лживых глаз,

 Земля — комочек пыли,

 А небо — темнота,

 Не будет на могиле

 Ни розы, ни креста.

 За что нам слава? — Плачет

 В час гибели народ,

 И кумушки судачат

 О смерти у ворот.

 За что? За горсть прелестных

 Туманных, темных строк,

 Зато, что на небесный

 Летим мы огонек?

 Но в каменные латы

 Закован Командор,

 На кладбище лопаты —

 Звон командорских шпор,

 Все ближе громыханье

 Безжалостных шагов,

 Как бабочек порханье

 Наш бренный мир стихов.

 38. «Тенета бросил я на счастье…»

Тенета бросил я на счастье

 В небесный темный океан,

 Опутал рыболовной снастью

 Твой нежный и высокий стан.

 И ты глядела с удивленьем

 На смутный берег, на песок,

 Слетевшая к земным лишеньям

 И к рыбакам на огонек.

 Ты все узнала — скудность пищи,

 Солому на полу, чердак,

 Но нравилось тебе жилище,

 Деревья за окном, очаг,

 И, покидая воздух здешний,

 За вздохом вздох, за пядью пядь,

 Ты плакала все неутешней

 И не хотела улетать.

 39. «Ты живешь, может быть, за стеною…»

Ты живешь, может быть, за стеною,

 Или на отдаленной звезде,

 Или бабочкой голубою

 В Эфиопии бьешься в труде,

 Но нигде — даже и на мгновенье —

 Я не встретил тебя под луной

 В этом горьком и темном томленье,

 Что зовется любовью земной.

 Только смутные сны на рассвете

 Мне напомнят порой о другом,

 О какой-то туманной планете,

 Где мы жили и пели вдвоем,

 Где под бархатными небесами

 Мы летали в прекрасном бреду,

 И печальное небо над нами

 Осыпалось, как пепел в аду.

 40. АНГЕЛЫ

Нам позволено было

 Посетить этот мир,

 Где холмы, как могилы,

 Ветер горестней лир,

 Где под страшной луною

 Жизнь печальна, как ад,

 И, склонясь над водою,

 Тихо ивы стоят.

 В городе ночевала

 Гостья хижин — чума,

 И в покинутых залах

 Ледяная зима.