Одна.

         Тише! птичка под кустами

         Встрепенулася во мгле.

         Другая.

         Между месяцем и нами

         Кто-то ходит на земле.

Этот «кто-то» – князь, которого влекут к этим местам воспоминания прежней счастливой любви. Вдруг он встречается с отцом погубленной им девушки.

         Старик.

         Здорово,

         Здорово, зять!

         Князь.

         Кто ты?

         Старик.

         Я здешний ворон…

         Князь.

         Возможно ль? это мельник!..

         . . . . . . .

         Старик.

         Какой я мельник, говорят тебе,

         Я ворон, а не мельник. Чудный случай:

         Когда (ты помнишь?) бросилась она

         В реку, я побежал за нею следом

         И с той скалы спрыгнуть хотел, да вдруг[17 - У Пушкина: «И с той скалы прыгнуть хотел, – да вдруг» (т. IX, стр. 97).]

         Почувствовал: два сильные крыла

         Мне выросли внезапно из-под мышек

         И в воздухе сдержали. С той поры

         То здесь, то там летаю, то клюю

         Корову мертвую, то на могиле

         Сижу да каркаю.

Отосланная князем свита является опять к нему, по приказанию обеспокоенной княгини. Это внимание со стороны уже нелюбимой им жены раздражает его, и досада его изливается обыкновенным в таких случаях восклицанием, одним и тем же с тех пор, как стоит мир, как существуют в нем охладелые любовники и постоянные любовницы, и наоборот:

         Несносна

         Ее заботливость! Иль я ребенок.

         Что шагу мне нельзя ступить без няньки?[18 - В этой строке слово «нельзя» было пропущено в издании 1841 года (т. IX, стр. 99). Белинский исправил сам эту ошибку; но возможно, в данном случае он пользовался текстом «Современника», где это слово есть (1837, т. VI, № 2, стр. 28).]

Опять раздается фантастически-вакханальный хор русалок:

         Что, сестрицы: в поле чистом

         Не догнать ли их скорей?

         Писком, хохотом и свистом

         Не пугнуть ли их коней?

         Поздно.