Уж не пародия ли он?

         . . . . . . . .

         Всё тот же ль он, иль усмирился?

         Иль корчит также чудака?

         Скажите, чем он возвратился?

         Что нам представит он пока?

         Чем ныне явится? Мельмотом,

         Космополитом, патриотом,

         Гарольдом, квакером, ханжой,

         Иль маской щегольнет иной?

         Иль просто будет добрый малый,

         Как вы да я, как целый свет?

         По крайней мере мой совет:

         Отстать от моды обветшалой.

         Довольно он морочил свет…

         – Знаком он вам? – «И да, и нет».

         – Зачем же так неблагосклонно

         Вы отзываетесь о нем?

         За то ль, что мы неугомонно

         Хлопочем, судим обо всем,

         Что пылких душ неосторожность

         Самолюбивую ничтожность

         Иль оскорбляет, иль смешит:

         Что ум, любя простор, теснит;

         Что слишком часто разговоры

         Принять мы рады за дела,

         Что глупость ветрена и зла,

         Что важным людям важны вздоры,

         И что посредственность одна

         Нам по плечу и не странна?

         Блажен, кто смолоду был молод,

         Блажен, кто во-время созрел,

         Кто постепенно жизни холод

         С летами вытерпеть умел,

         Кто странным снам не предавался;

         Кто черни светской не чуждался;

         Кто в двадцать лет был франт иль хват,

         А в тридцать выгодно женат;

         Кто в пятьдесят освободился

         От частных и других долгов:

         Кто славы, денег и чинов

         Спокойно в очередь добился;

         О ком твердили целый век:

         N. N. прекрасный человек.

         Но грустно думать, что напрасно

         Была нам молодость дана,

         Что изменяли ей всечасно,

         Что обманула нас она;

         Что наши лучшие желанья,

         Что наши свежие мечтанья.