|
Сухие резонеры и ложные моралисты никак не видят, где оканчивается шутка и начинается дело и где под шуткою высказывается дело, а под делом шутка: они понимают только положительно-определенное, как счет из овощной лавочки, и в поэзии требуют арифметического слога, а в ее содержании – широковещательных и многоглаголивых моральных сентенций. Равным образом они никак не могут понять, что слова без содержания ничего не значат и дешевле дел, – и потому никак не могут взять в толк, чтоб удалое разгулье, любовь к шумным пирам и веселой жизни, при шалостях и повесничестве, могли соединяться с высокостию чувств, благородством в помыслах и жизни. А, кажется, мнимым моралистам и резонерам всего бы и легче было понять эту простую истину: ведь им больше, чем кому другому, известно, как можно расплываться в моральных сентенциях, поминутно восхвалять добродетель, – и в то же время быть фарисеями, тартюфами, сребролюбцами, лихоимцами, клеветниками и пр. Что касается до нас, – мы не столько боимся всех тайных добродетелей этих господ, сколько их безжизненного резонерства; крепко затыкаем от него уши и, хоть не принадлежим к почтенному сословию гусаров и не охотники до шумных и разгульных пиров, но, с удовольствием бываем на них – в живописных стихах Давыдова, и порою с живым увлечением восклицаем за ним, к Бурцеву:
Ради бога, трубку дай, Ставь бутылки перед нами, Всех наездников сзывай С закрученными усами! Чтобы хором здесь гремел Эскадрон гусар летучих; Чтоб до неба возлетел Я на их руках могучих; Чтобы стены от ура И тряслись и трепетали!.. . . . . . . . Бурцев, брат, что за раздолье! Пунш жестокий!.. хор гремит! Бурцев! пью твое здоровье: Будь гусар, век пьян и сыт! Понтируй, как понтируешь, Фланкируй, как фланкируешь. Ставь прическу дуракам, Пока будешь с нею сам! В мирных днях не унывай И в боях качай-валяй! Жизнь летит – не осрамися: Не проспи ее полет. Пей, люби да веселися — Вот мой дружеский совет!
Кому не известно прекрасное стихотворение Давыдова «Песня старого гусара» – эта песня, которую было бы прилично назвать похоронною, потому что он в ней воспевает тех коренных гусар, которые были, но которых уже нет?..
Деды, помню вас и я, Испивающих ковшами И сидящих вкруг огня С красно-сизыми носами! На затылке кивера, Доломаны до колена, Сабли, шашки у бедра, И диваном – кипа сена. |
