— Какой певец? — с досадой перебил Смоляницкий. — Писатель, лучший автор «Парнаса»! «Без вести пропавший» — его работа.

Старик благожелательно покивал:

— Интересный роман. С большим удовольствием прочитал. Очень, очень неплохо.

— Ну, убедился, что Незванский жив-здоров? — спросил Смоляницкий, как если бы в гостиной, кроме них, никого не было.

— Убедился.

— То-то же.

— На что ты намекаешь?

— Ладно, не делай невинную физиономию. Я знаю, от кого пошел слух о его смерти.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — пожал плечами Леонтьев. — Михаил Семенович, народ волнуется: фуршет будет?

— А как же? Обязательно будет. Не так часто Незванский дает пресс-конференции.

— Можно даже сказать, что совсем не часто, — уточнил Леонтьев. — Пойду успокою публику.

Двери Овального зала наконец раскрылись, журналисты расселись вдоль стен. Соавторы пристроились скромно, у выхода, чтобы не путаться с журналистами. Набралось человек двадцать, телевизионщиков не было. Леонтьев удивился, он ожидал, что явление знаменитого автора детективов вызовет больший ажиотаж. Из гостиной появились Смоляницкий и Незванский, заняли места за столом, на котором уже стояло несколько диктофонов.

— Дамы и господа, спасибо, что пришли. Для меня удовольствие и большая честь представить вам моего друга, одного из самых популярных российских писателей. Как видите, слухи о его смерти оказались несколько преувеличенными. Прошу любить и жаловать — Евсей Незванский!

После такого вступления можно было ожидать аплодисментов. Их не последовало. Журналисты рассматривали знаменитого писателя с любопытством, как диковинку. Смоляницкий продолжал:

— Евсей Фридрихович очень редко встречается с прессой. У него нет для этого времени. Мне стоило немалого труда уговорить его дать эту пресс-конференцию. И вот он в вашем распоряжении, задавайте вопросы.

— Еженедельник «Жизнь», — представилась одна из критикесс. — Господин Незванский, откуда пошел слух о вашей таинственной смерти?

Незванский высокомерно и как бы брезгливо пожал плечами, зачем-то заглянул в лежавшие перед ним листки.

— Как уже сказал Михаил Семенович, слухи о моей смерти оказались несколько преувеличенными. Понятия не имею. Произошло недоразумение. Какой-то неизвестный мне господин опознал меня в трупе бедолаги, ставшего жертвой неизвестных преступников. Не знаю, почему он это сделал. Газеты раздули сенсацию, но у меня к ним претензий нет. Сенсация — хлеб журналистов.

— Есть подозрение, что эта сенсация была специально запущена, чтобы подогреть читательский интерес к вашим сочинениям. Как вы это прокомментируете?

— Никак, — вмешался Смоляницкий. — Интерес к романам Незванского не ослабевает, а постоянно растет. Об этом свидетельствуют тиражи. Нет никакой необходимости подогревать его дутыми сенсациями.

— «Совершенно секретно», — назвал свое издание другой журналист. — Господин Незванский, наша газета подробно освещала вашу тяжбу с Эдвардом Туполем об авторстве бестселлера «Старая площадь». Туполь утверждает, что вы отозвали свой иск о защите чести и деловой репутации, потому что испугались экспертизы Института мировой литературы и Отдела экспериментальной лексикографии Института русского языка. Так ли это?

На лице Незванского отразилась некоторая растерянность. Он посмотрел на Смоляницкого, как бы ожидая помощи. Помощь последовала незамедлительно.

— Полная ерунда.