Он медленно — его руки дрожали? — снял капюшон. Глаза Адрианны расширились, радость смешалась в ней с предательством.

— Здравствуй, Адрианна, — сказал Александр Делакруа.

* * *

Они долго шли бок о бок по улицам одного из богатых районов Давиллона — прочь от храма и поместья, но и подальше от опасности.

— Почему? — спросила она. Вопросов был десяток.

Александр вздохнул.

— Я боролся с этим с нашей встречи, Адрианна.

— Хватит бороться, объясняйте.

Он невольно рассмеялся.

— Ольгун сделал меня богатым, Адрианна. Дому Делакруа суждена бедность, немилость, изгнание. Я отчаянно хотел спасти дом, спасти себя, и Ольгун предложил это.

— А Севора?

Аристократ помрачнел.

— Севора был покровителем моего дома поколениями, и он был добр с нами. Но он то ли решил придержать блага, то ли его стараний мало. Я всегда буду чтить Севору за то, что он много лет наблюдал за нами. Я все еще служу ему. Но я верен Ольгуну, и он чтит меня в отчет. Потому я позволил Клоду взять на себя почти все религиозные обязанности в доме. Я почитаю Севору, но было бы неправильно мне вести службу, верно? — слабо улыбнулся Александр. — Так что со дня, когда я нанял его, Клод взялся за службу Севоре, словно был рожден для этого. Думаю, он вернее, чем был я.

— Это все хорошо, — сказала Адрианна, лицо было недовольным. Они миновали фонарь, который следовало хорошенько почистить. — Но я не это имела в виду.

— Знаю, — Александр развернулся и опустил ладони ей на плечи. — Адрианна, в ту ночь мы встретились по воле Ольгуна.

— Что, простите?

— К вечеру, когда мы встретились, я посещал службу Ольгуну чуть больше года, — объяснил Александр. — И я старался хранить это в тайне — от своих слуг, особенно. Представь, как реагировал Клод на то, что я пропускал вечернюю мессу раз в неделю.

Адрианна захихикала.

— Но пока я в разъездах, приходить получается реже, и я хотел отправлять кого-то вместо себя. Но, конечно, я не могу никому так доверять. Понимаешь, Адрианна? Я только задумался об этом, и тут появилась ты! Это точно не совпадение!

— Вы взяли меня к себе только поэтому? — тихо спросила она.

— Сначала — да, — признал он. — Но только сначала, Адрианна. Клянусь.

— Хорошо, — она сделала вид, что свет фонаря не расплывался перед глазами из-за непролитых слез, — но вы не рассказывали об Ольгуне! Если я должна была стать вашей… вашей… — она беспомощно взмахнула руками.

— Заменой? — подсказал Александр.

— Да, это.

— Сначала мне нужно было убедиться, что я могу тебе доверять. А потом я боялся, что ты обидишься, раз я взял тебя только для этого — конечно, так и было. Но я обнаружил, что сильнее переживал, что ты уйдешь, а не что меня раскроют. И хотя я ходил на собрания все реже, я не беднел. И я понял, что все еще угождаю Ольгуну. Что он мог привести тебя ко мне по другой причине — что ты нуждалась во мне.

Щеки Адрианны блестели, она открыто плакала. Всхлипнув, она бросилась в объятия старика. И она делала вид, пока он обнимал ее, что она не видит блеск его слез в свете фонаря.

— Конечно, — сказал он, кашлянув и отступив, — когда юный лорд Лемарш попросил разрешения посвятить тебя, я не мог отказать. Все прекрасно сложилось, — Александр посмотрел на нее с блеском в глазах, не связанным со слезами.