— Ребенок сказал: Лорен отдыхает. Оставь ее в покое.

Так он и сделал. И только когда Долли объявила, что ужин готов, он решил за ней подняться.

— Зак?

Он резко повернулся и… Лорен выглядела ужасно. Она была тщательно накрашена, влажные волосы были зачесаны назад и закручены в пучок на затылке. Скулы заострились, нос как будто вытянулся… На ней было красное вязаное платье.

— Ты плакала, — сказал он.

Лорен сделала неопределенный жест рукой.

— Я… Это ерунда. Наверное, я просто устала. Сейчас все в порядке. Правда. — Она взглянула в сторону кухни. — Кто готовил ужин?

Что бы ни случилось, она не хотела об этом говорить.

— Долли хозяйничает на кухне с самого обеда.

— Долли?

— Ужин на столе! — крикнула Арабелла.

— Зак, а где щенок? — прошептала Лорен. — Ты его привез?

— Да, я приехал пораньше. Щенок спит в корзинке в обнимку с горячей бутылочкой и будильником в моей комнате.

— А как с нянями? Удачно прошло? Зак покачал головой.

— Есть еще одна на примете, но об этом я буду думать после Рождества.

Долли пожарила гуся и украсила его ломтиками ананаса, яблоками и вишней. На гарнир она подала картофель по-крестьянски, рисовую запеканку и суфле из брюквы, а на десерт приготовила сладкий творожный крем, политый смородиновым сиропом.

Ужинали молча. Долли настояла на том, чтобы самой принести все блюда, и больше не проронила ни слова. Лишь Арабелла, доев свой десерт, попросилась выйти.

— Конечно, — разрешила Лорен. — Только, прежде чем заняться чем-либо, почисти зубы. Сладкий сироп способствует развитию кариеса.

После того как девочка ушла, Долли принесла кофе, разлила его по чашкам и объявила, что свою порцию выпьет в гостиной.

— Хотите, я помогу вам отнести поднос? предложила Лорен, впервые за весь вечер глядя прямо на Долли.

Ее немного обескуражила неестественная бледность пожилой женщины, ее озабоченный вид, потускневшие глаза, опустившиеся плечи…

— Благодарю, — бесцветным голосом ответила Долли. — Я, пожалуй, справлюсь сама. Зак поднялся из-за стола.

— Ужин был восхитительный, Долли!

— Да, — согласилась Лорен. — Никогда не ела ничего вкуснее.

Долли вынула из кармана огромный белый платок и вытерла глаза.

— Мне ясно дали понять, что мое присутствие в этом доме излишне, — сказала она, обращаясь к Заку. — Утром я уеду. Я пробыла здесь достаточно долго, чтобы убедиться в бесполезности этой затеи.

Ошеломленная, Лорен уставилась на нее.

— Но вы не можете уехать! — воскликнул Зак. — По крайней мере завтра! В Рождество!

— Он прав, Долли, — промямлила Лорен. — К тому же сейчас невозможно достать билеты на самолет.

— У Зака связи, он мне поможет. Мало кто путешествует в Рождество. Самолет будет пуст.

В голосе Долли не было прежнего высокомерия и холодности. Он звучал как-то жалко, и в душе Лорен вдруг зародилось сочувствие. Ей следовало бы радоваться, что Долли уезжает — ведь так было лучше для Зака и Арабеллы, но она почему-то огорчилась.

Молча она проводила Долли взглядом и повернулась к Заку.

— А знаешь что? — спросил он, горько ухмыляясь. — Я ведь начал привязываться к старой крысе!

— Это моя вина, Зак. Мы повздорили днем, и я… Я потеряла над собой контроль и наговорила много ужасных вещей. Я велела ей убираться, поэтому она и собирается уезжать.