Но разве у нее есть выбор? Свой путь она выбрала пятнадцать лет назад, сидя на лесной земле, над ручьем, близ обиталища Буры-Бабы. Сразу, как узнала свою судьбу. А сделав выбор, остается лишь с крепким сердцем принимать его последствия.

* * *

Уже назавтра, довольно рано утром, к Эльге явился Мистина. Заглянул в гридницу послушать, что говорят, а тем временем отправил Хагни к Эльгиным служанкам с просьбой повидаться с госпожой у нее в избе. Дескать, имеется важный разговор.

Эльга внутренне вспыхнула: известно, какой разговор у него сейчас на уме. При мысли об их последнем свидании ее охватывал жар и трепет, но память о могиле Венцеславы камнем лежала на душе. Быть звездой Утренней, гордостью жен – значит хранить свою вдовью честь и не предавать удачу сына ради страсти.

Но как сказать об этом Мистине? Как он примет такой удар своим надеждам – сейчас, когда вновь обрел желаемое после трех лет разрыва? Или посчитает бабьими бреднями и разозлится? Ссориться с ним сейчас Эльга никак не могла – без его отваги, ловкости и хитроумия им не выбраться из этой ямы. Но к чему все труды, если бесчестье матери отнимет удачу сына?

– Свенельдич еще сказал, он с Асмундом придет, – добавила Совка, и у Эльги отлегло от сердца.

Она кивнула: пусть пожалуют.

При Асмунде Мистина поцеловал ее сдержанно – как зять, но по глазам его Эльга видела: он тоже не расстается со вчерашними воспоминаниями. И очень ждет продолжения.

– Ну, чего выдернул-то в такую рань? – Асмунда оторвали от дел, и он был недоволен. – Чего придумал?

– Не хотел при людях говорить, – Мистина сел и посмотрел поочередно на Эльгу и на Асмунда. – Все про голову Божаткину. Ее же унесли те злыдни – древляне или либо дреговичи, здесь обое рябое. А зачем унесли?

– Но вы же сами мне сказали, они думали, что это Святши голова! Или… – Эльга охнула от испуга, – думаешь, они чары какие станут творить?

Асмунд было хмыкнул, но на лице его отразилась озабоченность. Такое бабье дело, как колдовство, он ставил невысоко, ну… ну а вдруг?

Мистина сказал «гм» с таким видом, будто глотает готовую вырваться брань.

– Солнце мое красное, выкинь волшбу из головы! – настоятельно попросил он и даже пересел ближе, чтобы взять Эльгу за руку. – Плевать на чары! Важно то, что они теперь по всему свету разнесут, будто князь русский Святослав мертв!

Эльга и Асмунд охнули разом. В облегчении и счастье от того, что Святша, хоть и такой ужасной ценой, остался жив и невредим, они не подумали, что противники-то его об этом не ведают! Те, кто охотился за его головой, не зная его в лицо, должен и сейчас верить, что у него в руках голова Святослава!

Откинувшись к стене, Эльга порывалась что-то сказать, но не могла уцепить ни единой толковой мысли. Те, кто думает, будто отрубил голову Святославу, уж наверное не собирается хранить свой подвиг в тайне!

– То есть это что… – начала она, – вот сейчас по всем землям пойдет слух, будто он мертв? Будто в Киеве нет князя – даже отрока?

– Да! – выразительно подтвердил Мистина. – Я сам среди ночи сообразил… аж подпрыгнул. Мы тут сидим на него радуемся, а там где-то голову напоказ по городцам возят… на копье вздевши.

Эльга поморщилась и замахала рукой, отгоняя ужасное видение.

– А вот… ты вот истовое слово молвил… – пробормотал Асмунд, сам опешив от этой новой мысли. – Это как… Непременно возят… затем и забирали, зачем еще-то? Он же отрок, что им в его голове…

– И это выходит… – Эльга пыталась собраться с мыслями, – слава у нас такая теперь… как если бы его и правда… убили?

Мистина кивнул.