– Этого я и боялся, – устало сказал он. Впервые в жизни Эйран услышала в его голосе ноту поражения.

Он посмотрел на хранительницу. Сделал видимое усилие, и плечи его снова распрямились. – Ты победила.

Не знаю как, но ты победила. Ты отобрала у меня дочь.

Пусть победа принесет тебе радость. – Он повернулся и вышел из комнаты.

– Прости его, госпожа, – сказала Эйран. – Он расстроен. Он потерял своего сокола, Смельчака, в схватке.

А теперь это…

– Знаю, – мягко ответила хранительница. – Будь с ним добра. Ты ему очень нужна в будущем.

– Я бы хотела, чтобы это было правдой.

– Это правда. Поверь мне, Эйран. – Хранительница сменила тему. – Для нас было очень неприятным сюрпризом узнать, что в этом мире еще есть живые колдеры. Ты и твой муж, возможно, положили им конец.

Только за одно это мы у вас в неоплатном долгу. Конь, на котором ты приехала, ждет тебя. На нем немногие дары, знак нашей благодарности. Сохрани как наш подарок и оружие, которым ты пользовалась, и коня, на котором выехала на это дело. Это лишь незначительная плата за ваши великие деяния.

Второй торгианец! Неслыханное богатство, и так небрежно отданное! И еще дары. Эйран, запинаясь, благодарила.

– Это пустяк. – Хранительница пожала плечами.

Она загадочно улыбнулась. – Есть дары и дары.

Эйран не знала, как на это ответить.

Хранительница коснулась почерневшей серебряной оправы, в которой когда‑то находился молочный серо‑синий камень, повертела цепочку в тонких пальцах.

– Самое удивительное – как они использовали камень против места Силы в Ализонском хребте. Удивительно! И исключительную форму приняла в этом месте Тень. Великий Сокол. Может, есть что‑то в истории сокольничьих, о чем они не говорят?

– Не знаю, госпожа, – ответила Эйран. – Я слышала, как Велдин клялся Великим Соколом. Но Ярет о нем никогда не упоминал.

Ярет. Она не может больше задерживаться. Эйран повернулась к Мыши.

– Не буду отягощать тебя слезами прощания, – сказала она. – Мы с тобой уже попрощались на пути сюда. Будь хорошей и послушной и учись всему, чему можно здесь научиться.

– Я думаю, все эти девочки станут выдающимися ученицами, – заметила хранительница.

– До свидания, мама, – сказала Мышь. И, наверно, в последний раз обняла и поцеловала мать. И все остальные девочки обнимали Эйран, она им заменила родителей в этом прощании.

– До свидания, до свидания, – говорили они.

– Ну, пожалуйшта, Эйран. – Шепелявая потянула ее за рукав, так что женщина опустилась и оказалась на одном уровне с девочкой. – Я буду шкучать по тебе и Ярету. Ваши имена я вшегда могла говорить правильно.

– И я тоже, я тоже буду скучать… – Эйран неожиданно вскочила и выбежала из комнаты. Она пообещала Мыши не плакать, но если не уйдет немедленно, не сдержит слово.

Она ожидала, что Ярет уже далеко на дороге домой. Но, к своему удивлению, увидела, что он ее ждет, держа узду Дорни. Послушный старый мерин был нагружен огромным количеством добра – «немногие дары», о которых говорила хранительница. Ярет молча протянул ей узду мерина, и Эйран прикрепила ее к своему седлу. Они медленно выехали из замка, проехали через город и оказались на дороге, ведущей на восток.

Эйран не хотела нарушать молчание. Ей самой не до бесцельной болтовни. Немного погодя она перестала замечать это молчание. Слишком многое произошло с тех пор, как они ехали по этой дороге в поисках ребенка, взятого волшебницей. Больше это не ребенок. Что бы ни послужило причиной: похищение, испытание в машине колдеров, тот невероятный способ, которым Мышь и ее сестры, необученные и неподготовленные, извлекли при помощи камня Силу и спасли их всех от Тени, или то, что Мышь была прирожденной волшебницей, – она больше не ребенок, хотя ей по‑прежнему всего шесть лет.