– Никогда не видела такой противной женщины, – отчетливо сказала Сверчок. Лицо ее казалось еще больше осунувшимся. – Приятно было бы превратить ее в клопа и раздавить. Только я не знаю как. – Она спрыснула водой плевок, взяла пучок соломы и чисто вытерла пол.

Дети по очереди пили из чашки. Удовлетворив жажду, они легли спать – все шестеро вместе, обняв друг друга – для тепла и утешения.

На следующее утро другой слуга принес им хлеба и воды, забрав с собой опустевший кувшин. Он ничего им не сказал, даже не посмотрел на них.

– Пожалуйста, – обратилась к нему Сверчок, – ты не знаешь, зачем нас сюда привезли? Что с нами сделают?

Слуга повернулся. Судя по чертам лица, он не ализонец. Но девочки не могли бы сказать, откуда он родом.

Он покачал головой и показал на свой рот.

– Ууунх, гахх, ххахх, – сказал он.

– Ему отрезали язык, – объяснила Пламя.

Девочки были потрясены.

Слуга вышел и закрыл за собой дверь. Дети переглянулись.

Птица содрогнулась.

– Я предпочла бы, чтобы меня убили.

– Не говори так! – Шепелявая побледнела, но настроена была решительно. – Я не хочу быть убитой. И хоть мой язык работает не очень хорошо, я не хочу, чтобы его отрежали. Я хочу домой.

– Мы все хотим, – ответила Пламя. – Но сейчас на это мало шансов. Ну, давайте позавтракаем. Я думаю, что сегодня смогу немного поесть.

Мышь покачала головой.

– Я не могу.

– Лучше поешь. – Звезда уже разорвала хлеб на шесть примерно равных кусков. – Если сейчас заболеешь, с тобой будет кончено. – Она посмотрела на хлеб, и уголки рта у нее опустились. – Хотелось бы мне немного ужасного сыра, который так нам надоел в дороге.

Ну, по крайней мере, хлеб хороший. И свежий – для перемены.

Мышь погрызла корку и обнаружила, что может есть.

Девочки ограничились полчашкой воды на каждую, помня предупреждение служанки. Может, она просто злая и хотела напугать их, но, может быть, говорила и правду.

Если воду придется растянуть до следующего дня, нельзя слишком жадничать.

– Мы превратим это в игру, – сказала Птица. – Будто бы мы на диете. Кто дольше выдержит?

Шепелявая слабо улыбнулась.

– Я люблю игры. Но не такие.

У двери снова послышался шум. Она открылась, и вошли те же два Пса, что и вчера. Тот, что принес Пламя, вошел в комнату, второй остался у двери – Ну, кто пойдет сегодня? – спросил Пес. Он стоял, глядя на них с выражением отвращения, сжав руки в кулаки. – Что, добровольцев нет? – Он рассмеялся. Смех был неприятный. – Ну, хорошо, тогда я выберу сам. И выбираю я тебя! – Он схватил Мышь так неожиданно, что она подпрыгнула и, не желая того, закричала:

– Нет! Нет!

– Да, да Хозяева будут сердиться, если я не принесу им ведьменыша. А мы ведь не хотим, чтобы они сердились, верно?

Мышь разозлилась.

– Мне все равно, даже если они отрубят тебе голову!

– Ну, ну, сегодня мы не в настроении. Ну, неважно.

Пошли. Нельзя заставлять их ждать. – С этими словами он поднял Мышь, сжал ее так, что ей стало больно, и понес, пинающуюся и вырывающуюся, из комнаты на небольшую площадку за дверью. Второй Пес закрыл дверь на ключ. – Злобный зверек, – бормотал Пес, пососав укушенный палец. – Возьми ее, Виллиг.

Второй пожал плечами и улыбнулся неприятностям своего товарища.

– Ты не умеешь с ними обходиться, – сказал он.