|
Он даже вздрогнул от неожиданности, когда наконец услышал писк рации. Он бросился к приоткрытой двери, чтобы не потерять сигнал в камере, способной подавить его. Нажатием кнопки он дал знать Питту, что слышит его, затем тихонько выглянул в коридор, остававшийся, как и прежде, безжизненно пустым, затем метнулся назад, к возвышению, и закончил съемки отражателя и оборудования. Натянув куртку и халат, Ганн приготовился уходить, но в этот момент взгляд его упал на стопку документов у пульта управления. Он быстро пролистал их и схватил толстую брошюру вместе с маленькой стальной подставкой, на первый взгляд показавшуюся ему инструкцией по использованию. Первые страницы из нее вырвал Питт во время своего визита сюда. Ганн пролистал брошюру, сунул ее вместе с подставкой во внутренний карман куртки, застегнул его на молнию и двинулся к выходу. В нескольких шагах от двери рация сначала затрещала, а потом из нее послышался голос.
Когда Ганн в конце концов осознал, что голос принадлежит не Питту и не Джордино, сердце его упало. «Все, это провал», — едва шевеля губами пролепетал он.
Опустив «Кольт», дабы не спровоцировать стражников, державших пальцы на спусковых крючках автоматов, в любую секунду готовых открыть огонь, Питт поднялся. За ним встал Джордино, рывком притянул к себе Татьяну, повернул лицом к брату и приставил к ее уху ствол «Макарова». Татьяна попыталась вырваться, но Джордино крепко держал ее. — Отпусти меня, ты, свинья! Вы все — трупы! — прошипела она. Джордино лишь улыбнулся, схватил ее за волосы и сунул ей ствол пистолета в самое ухо. Татьяна поморщилась от боли и прекратила сопротивление. Пока все смотрели на Татьяну, Питт медленно поднял «кольт» и направил ствол в живот Боржину. Левой рукой он нажал кнопку «вкл.» на рации, надеясь, что Ганн сообразит, в какую переделку они попали. Боржин без особого интереса посмотрел на сестру. Казалось, ее отчаянное положение не произвело на него никакого впечатления. Питта и Джордино он разглядывал уже пристальнее, и когда узнал, лицо его налилось кровью, а глаза вспыхнули ненавистью. — Вы?! — воскликнул он, обретя хладнокровие. — Вы не погибли в пустыне? Снова явились сюда, в мои владения? Зачем вы так глупо рискуете? Чтобы спасти своих друзей? — Он кивнул в сторону Терезы и Уоффорда, благоразумно спрятавшихся за Татьяну. — Мы явились, чтобы положить конец твоим планам. Заставить тебя прекратить поиски нефти, ради которой ты идешь на убийства и разрушения, вызывая землетрясения, — ответил Питт. — Да, мы спасаем своих друзей. А еще мы явились сюда за Чингисом. Упоминание Питта о землетрясениях не вызвало у Боржина никакой реакции, но стоило ему только произнести имя Чингисхана, как он побледнел и едва не затрясся. Глаза его превратились в щелочки, лицо напряглось. Питту показалось, что еще немного, и изо рта его изрыгнется пламя. — Сначала вы встретитесь со смертью, — выкрикнул он, кивая на окружавших его стражников. — Возможно, но в компании с тобой и твоей сестрой. Приятное будет путешествие. Боржин не без любопытства взирал на наглеца, осмелившегося открыто угрожать ему, и по его спокойному лицу и твердому взгляду понял, что Питту не раз доводилось смотреть в глаза смерти. Спокойная уверенность Питта не оставляла у Боржина сомнений в его решимости. Как и его кумир Чингис, он не выказывал страха перед смертельной схваткой. Однако Боржин подозревал наличие у Питта одной слабости, которую надеялся использовать в качестве своего главного преимущества, дабы раз и навсегда отделаться от этого человека. — Мои люди превратят вас в решето, — ответил он угрозой. |
