Ральф невольно нахмурился.

    – Вы пытаетесь сравнить несравнимое, Алекс, – сказал он мягко. – У людей любовь к жене вовсе не отменяет любви к матери. А рождение второго ребенка никогда не оставляет без внимания первенца.

    – Да шучу я, шучу, – отмахнулся принц, по-прежнему смеясь. – Садитесь, – он расчистил от бумаг место на столе, как раз напротив себя.

    Ральф присел.

    – Но признайтесь, Ральф, ведь вы к кассату заглянули раньше, чем на камбуз, а?

    – Это действительно так, Алекс, – сказал Зимородок спокойно, но твердо. – Так всегда было и так всегда будет. Мы с кассатом практически единое целое. Он для меня значит больше чем… ну, например, вот эта рука. Без руки я скорее всего выживу. Без кассата – нет.

    – Так уж и нет?

    Ральф усмехнулся; получилось не очень весело, даже чуточку горько.

    – Вы можете жаловать мне сколько угодно званий и чинов, Алекс. Но я был и остаюсь штархом. Это мой хлеб и моя жизнь. Без кассата я никто.

    Меня даже матросом на какую-нибудь занюханную торговую сантону могут не взять – даже наверняка не возьмут, потому что выгоднее взять умелого матроса, а не меня. Поэтому я буду заботиться о кассате так же, как заботился о нем многие годы, с тех пор как впервые вышел в воды. И, пожалуйста, давайте больше не будем об этом. Надеюсь, вы не сочтете мои слова слишком дерзкими.

    – Мы с вами приятели, а с точки зрения доброго приятеля ваши слова вообще лишены какой бы то ни было дерзости, – Александр пожал плечами. – Извините, если мои рассуждения вас задели. Впрочем, я совсем не об этом хотел поговорить.

    – Конечно, – спокойно отозвался Зимородок. – Вы хотели поговорить о корабле-призраке. Он снова появлялся прошлой ночью.

    – Значит, вы его заметили?

    – Его трудно не заметить, – Ральф развел руками.

    Александр вдруг сделался серьезным.

    – А мне показалось, вы были всецело заняты общением со стихиями. По крайней мере, такое впечатление складывалось при взгляде на вас с кассатом.

    – Чтобы призвать ветер и волну нужно внимательно глядеть по сторонам, – пояснил Ральф. – Иначе стихии не поймут. Они и так понимают далеко не все, о чем мы с кассатом их просим.

    – Ну, раз глядели – тем лучше, – сказал принц. – А знаки вы тоже заметили?

    Теперь пришел черед удивляться Ральфу.

    – Знаки? Какие еще знаки?

    Александр навалился на столешницу, приминая разбросанные бумаги:

    – С корабля призрака подавали знаки, Ральф! Лампой… или чем-то другим, потому что я никогда не видывал ламп, дающих такой мертвенный свет. Но это несомненно были знаки! Чередование вспышек!

    Упорядоченных вспышек, заметьте, с одинаковыми паузами между знаками!

    Я уже полдня ломаю голову, пытаясь разгадать этот код. Если это, конечно, код… а похоже.

    – Но… вы что же, запомнили это чередование?

    – Что запомнил, что записал! Прямо на манжете, угольком. Собственно, последовательность была не особенно и длинной, всего восемнадцать знаков по две или три вспышки. Вот поглядите!

    Он протянул Ральфу лист со столешницы, исписанный чередой точек и тире.