Старый Джон начал клясться и божиться, что у него и в помышлении не было проделать такую вещь.

– Я знаю, что делаю! – проворчал Нокс.

– Во всяком случае вы могли, – заметил ему Дьедонне, – просто отогнать его, но зачем же драться.

Нокс вспыхнул.

– Уж позвольте мне управляться самому на шхуне, если вы отдали её в моё командование, – резко ответил он. – Если вам не нравится, я и уйду.

– Нет, этот человек слишком груб, – сказал Урвич по французски, обращаясь к Дьедонне.

– У них в море свои обычаи, – отозвался тот также на французском языке. – Всё равно уж, теперь поздно искать другого шкипера, да и лучшего не найдём. Они все одинаковы насчёт кулачной расправы. А старику поделом досталось, если он желал подслушать.

– Но он всё равно ничего не понял бы, – проговорил Урвич, – мы говорили на языке, не понятном для него. Трудно допустить, чтобы старый англичанин свободно понимал по французски.

Они вернулись опять в каюту.

– Итак, – начал снова Дьедонне, – вы, не тронув золота, откроете сундук и увидите там драгоценные каменья. Сундук полон бриллиантами, изумрудами, сапфирами и жемчугами, но вы полюбуйтесь только блеском их, но и их не берите.

– Что же мне взять, наконец? – спросил Урвич.

– Поверх драгоценных камней в сундуке лежит мешочек. Он не велик, но достаточно тяжёл. Имейте это в виду. Вот этот мешок вы возьмите.

– И что же в этом мешке?

– Отборные камни. Ценность этого мешка равняется ценности всего, что есть кроме него в подземелье… Тут каждый бриллиант, каждый сапфир, изумруд и рубин стоит сотни тысяч, миллионы даже. Вы знаете, что в короне русского императора есть огромный бриллиант – глаз Великого Могола?

– Знаю, – сказал Урвич.

– Ну, так вот, другой глаз хранится в этом мешке, и он не самый ещё большой там камень… Есть больше его и ценнее. Теперь вы можете себе представить, какое состояние, какое богатство заключено в этом мешке! Так вот, вы возьмите только его, пренебрегите остальным и привезите его… Взяв мешок, вы опять по подземной галерее и по лестнице выйдете на середину искусственного озера, пройдёте через него вброд и спуститесь по тропинке со скалы; тут, спускаясь, старайтесь смотреть себе под ноги и не глядите по сторонам, чтобы не закружилась голова на стремнине. Спустившись, вы в лодке вернитесь на шхуну, удостоверьтесь, все ли спят из команды, проберитесь к себе в каюту и лягте спать… Наутро, когда все выспятся, отправьтесь на берег, сделайте вид, хотя бы что вы снимаете местность острова; словом, выдумайте какой нибудь предлог для вашего посещения неизвестного острова и, оставаясь там не более двух суток, сейчас же возвращайтесь назад.

– Такая поспешность необходима?

– Необходима.

– Зачем же?

– Хотя бы для сохранения припасов. На обратном пути вы можете заштилевать и неизвестно, сколько времени вам нужно сохранить припасы и пресную воду, поэтому долго оставаться на острове нельзя.

Хотя такое объяснение было вполне правдоподобно, но Урвичу показалось, что у Дьедонне есть и ещё какая то тайная причина, по которой он не желает, чтоб они долго оставались на острове.

– Но отчего же я должен так скрываться от экипажа и действовать крадучись от него? – спросил он, желая этим косвенным вопросом выпытать что нибудь у француза.

Тот сейчас же ответил:

– Очень просто. Если экипаж узнает, что у вас в каюте драгоценные камни, стоимость которых составляете миллионы, у этих людей может явиться мысль воспользоваться ими, и тогда расправа с вами и с капитаном может быть коротка.

– Ну, – заметил Урвич, – если кого и бояться, то именно этого грубого шкипера.