Мойна на коленях пополз к площадке и начал биться головой о пол. Поток бессвязных оправданий слетал с его губ – словно скулила собака, почуявшая палку хозяина.

– Хончо, о Хончо! Прости меня! Прости, Хончо! Я поступил, как велит закон! Я не мог ослушаться! Ты же знаешь, Хончо! Ты знаешь!

Хончо сошел с площадки, не обращая внимания на Блейда, зеленые глаза ньютера были устремлены на жалкую фигурку, припавшую к полу. Блейд не двигался, пораженный чудом, что свершилось на его глазах, но разум и инстинкт уже били во все колокола, предупреждая разведчика об опасности. Он заметил, что на шее у вновь прибывшего висела цепь – очевидно, знак его ранга. Камни, оправленные в вездесущий пластик, даже при слабом освещении играли и искрились как бриллианты. Бриллианты размером с грецкий орех!

Хончо подошел к скулившему в ужасе Мойне, остановился и посмотрел на него. Лицо его было спокойным, только чуть сузились глаза с яркими зелеными зрачками. Он протянул руку и похлопал Мойну по плечу.

– Сколько хроносов? – Его голос был глубоким, звучным.

– Только двести, Хончо! Еще не прошло и половины срока! Я умоляю, Хончо! Я…

Высокий ньютер обхватил подбородок длинными тонкими пальцами, нахмурился и застыл, не отрывая от Мойны пристального взгляда. В его глазах Блейд не заметил ни жалости, ни снисхождения, ни гнева. Равнодушный и холодный, он сосредоточенно размышлял над чем‑то.

Наконец Хончо произнес:

– Прости, Мойна. Это действительно не твоя вина, готов признать. Ты выполнил волю господина, который присутствует здесь, как и предписано законом. Ты оказал ему почтение, что обязан сделать и я сам.

Ньютер обернулся к Блейду, словно впервые заметил его, и склонил голову.

– Прими мое почтение, господин. Я – Хончо, хронос 4006АН, первый ряд, первый отбор. Хронос уничтожения – восемьсот. Все данные указаны здесь, и я предъявляю их, как велит нам закон.

Он поднял руку и указал на вживленную в тело белую плакетку – точно так же, как раньше это сделал Мойна. Впрочем, не совсем как Мойна, решил Блейд. Тон рослого ньютера выдавал плохо скрытые презрение и надменность, и его небрежное движение напомнило Блейду повадку многоопытного капрала, который нехотя отдает честь юному лейтенанту. Формальность, не больше, маскирующая недоверие и ненависть.

Хончо заговорил снова.

– У меня четырнадцатый уровень разума, господин. Я – принципат этого прово. Прими еще раз мое почтение, господин. Надеюсь, ты простишь меня – я должен заняться Мойной. – Зеленые глаза Хончо были прищурены, на тонких губах играла пренебрежительная улыбка.

В этот момент Блейд понял, что перед ним враг.

Хончо снова повернулся к сжавшемуся от страха Мойне и повелительно указал на круглую площадку.

– Иди туда! Я, принципат прово, приказываю тебе!

Из глаз Мойны хлынули слезы. Опираясь на локти и колени, он медленно пополз к площадке, будто побитый пес. У края матового диска ньютер обернулся и бросил на Блейда обреченный взгляд. Разведчик почти физически ощутил неимоверное усилие, с которым Мойна пытался разорвать привычные узы покорности и страха. Он протянул руки к Блейду и взмолился.

– Господин, о господин мой! Ты обещал… ты хотел увеличить отпущенный мне срок. Помоги же теперь! Спаси меня!

Второй ньютер шагнул в сторону. Выражение спокойной уверенности проступило на его лице – уверенности и легкого презрения, с которым он глядел на Мойну и его господина.

Блейд внезапно пришел в себя. То, что происходило сейчас, явно не было игрой, существо, которое доверилось ему, которому он обещал защиту, молило о помощи.