– Но кто будет править Тарном сейчас?

Блейд поднял меч, и лучи солнца, пробившиеся сквозь темную громаду облаков, заиграли на древнем клинке.

– Я буду править Тарном.

Зулькия кивнула. Она принимала это как бесспорный и свершившийся факт. Как нечто само собой разумеющееся. И Блейд, несмотря на мучившую его неуверенность, почувствовал, что спокойствие и твердость возвращаются к нему. Это возможно. И это будет сделано!

– Нам придется работать, – сказал он. – И вы, жители Тарна, познаете тяжесть труда, горечь неудач и ужас перед неизведанным. Но мы справимся, Зулькия, мы справимся, – он поднял глаза к просветлевшему небу, потом окинул взглядом бескрайний простор степи. – Чужим пришел я в ваш мир; и в мире, который я построю здесь, ты тоже сначала будешь чужой. Но ты привыкнешь.

По выражению лица девушки Блейд догадался, что она не поняла его. Он вздохнул и погладил ее по плечу. Ничего, она поймет. В свое время. Время являлось той единственной вещью, в которой он был уверен. Но кто знал, сколько еще отпущено ему времени?

– Ричард?

– Да?

– Я хотела сказать тебе… После первой нашей встречи в башне… со мной происходит что‑то странное, – она положила руку на живот. – Я читала о подобном в старинных книгах. Но… но… закон запрещает мне иметь детей.

Блейд посмотрел на нее, чувствуя, как теплая волна заливает сердце. Внезапно охрипшим голосом он произнес:

– Законы Тарна изменились! Я, его правитель, объявляю: ты должна родить ребенка! Я даже настаиваю на этом!

Он нежно поцеловал аметистовые глаза. Ощущение тепла под сердцем ширилось, росло, голова кружилась.

С самого начала эксперимента, еще в первых путешествиях в Альбу и Кат, Блейда подстерегала одна опасность. Он мог потерять себя – навсегда потерять того Ричарда Блейда, который некогда существовал в земном измерении. Сейчас это случилось. Почти случилось. Блейд тарниотский, прошедший через кровавую битву и запутавшийся в тенетах любви, забыл о Блейде земном, агенте МИ6А, участнике научного эксперимента. И когда внезапное головокружение сменилось болью в висках, он был искренне удивлен.

Прелестное лицо Зулькии начало расплываться, терять очертания, форму. Блейд пронзительно вскрикнул – боль становилась нестерпимой. Девушка не выпускала его из объятий, глаза ее тревожно потемнели.

– Ричард! Что с тобой? О, боги! Ты… ты…

Равнины Тарна замерцали, заискрились и легкой дымкой излетели к небесам. Десятки раскаленных солнц взорвались у него в мозгу. Он хватался за девушку, чувствуя, как тает, испаряется под руками теплая плоть. Он уплывал в безвременье, в никуда, в космическую бездну… В последний раз Блейд посмотрел на Зулькию, ибо понял, что пробил час, и лорд Лейтон отзывает его обратно. Она, как птица, вспорхнула с его ладони и понеслась вверх, окруженная аметистовым сиянием.

Сознание еще не покинуло Блейда, он ощущал твердую рукоять драгоценного меча под локтем, но теплое живое сокровище уже вырвалось из его рук. Он услышал свой голос. Сквозь бездны пространства, из неизмеримой дали едва слышно донеслось:

– Зул… я! Лю…

Он исчез.

ГЛАВА 17

После очередного путешествия в Измерение Икс Ричард Блейд, как обычно, пребывал в полубессознательном состоянии. По опыту прежних вылазок было известно, что ему необходимо не менее двух‑трех часов, чтобы оправиться от шока.

Профессор Лейтон и стоявший рядом с ним Дж. обеспокоенно вглядывались в стеклянную кабину, расположенную в чреве огромного компьютера. Янтарные глаза Лейтона радостно сверкнули, когда в кресле, установленном на резиновом коврике, начало материализоваться могучее загорелое тело Блейда. Дж. с облегчением вздохнул.