Сегодня-то — фиг… А вот завтра как?

— Во, блин! — озадаченно вымолвил Ромка.

Пятиэтажка сияла огнями. Собственно, ничего чудесного в этом не было — Ромка и сам мог приказать «конуре», чтобы она осветилась целиком. Но кому, хотелось бы знать, взбрело в голову нагрянуть сюда на ночь глядя?

В озаренном изнутри проеме первого подъезда, привалясь плечом к косяку, темнела коренастая фигура Василия.

— И чего? — с интересом спросил Ромка, подойдя.

Василий тяжко вздохнул.

— Пошли, — сказал он. — Все уже собрались…

Ромка хмыкнул и, покручивая головой, поднялся вслед за ним на второй этаж, где в комнате с трех-спальным ложем и бугорком серого порошка в углу он действительно увидел знакомые лица. Отсутствовали, пожалуй, только Леша, Пузырек да еще та лупоглазая девица, имя которой Ромка так и не смог запомнить.

— Вы бы еще куклу Машу пригласили, — нагло сказал он и, пройдя в угол, сел, уперев одну руку в пол, а другую положив на вызывающе вскинутое колено.

Клавка надувалась и вращала глазами. Сократыч сидел, смущенно подняв плечики. Никита был равнодушен. Крест обеспокоенно вертел головой. Этих двоих, надо полагать, затащили сюда насильно.

— Ну давай ты, что ли, Вась? — недовольно молвил мужичок по имени Коля.

Василий засопел, нахмурился, однако противиться не стал и вышел на середину комнаты.

— Рома, ты всех достал, — рубанул он наотмашь.

Ромка повесил голову, и такое впечатление, что пригорюнился. Самые наивные даже переглянулись с надеждой: да уж не раскаивается ли? Ромка молчат довольно долго, потом вздохнул.

— Кого — всех?

— Всех! — громыхнул Василий. — Даже хозяев! Надзорки вон с ума посходили!

— А вам-то что? — не понял Ромка.

— Да как это что? Как это что? — взвилась Клавка, но на нее тут же зашикали и замахали руками. Умолкла, раздувая глаза и ноздри.

— Объясняю, — процедил Василий и вдруг тоже взорвался; — Да ты же, паразит, всех надзорок на себя стянул! Возьми того же Сократыча! Раздолбает камушек — ждет надзорку… А та, сволочь такая, хуже «скорой помощи»! Не едет и не едет… Понял теперь?

Ромка моргал.

— Совсем не едет? — с любопытством спросил он.

— Н-ну… потом-то, конечно, приезжает… — нехотя признал Василий. — Но все равно ведь ждать замучишься!

— Ага… — медленно проговорил Ромка. — Значит, все-таки приезжает…

Теперь уже и Василий раздул ноздри.

— Ты что, издеваешься?..

— А? — Ромка поднял на него замутненный взор. — Нет… я… думаю…

— Думает он! Короче, Рома! Все тебя просят… Понимаешь? Все! По-хорошему просят: Рома, завязывай!

— Послезавтра, — сказал Ромка. -

— Что послезавтра?

— Послезавтра закончу…

Посде этих слов рухнула такая тишина, что дедок Сократыч даже заерзал, жалобно покряхтывая.

— Василий… — позвал он. — А может быть, в самом деле?.. Ну что решают два дня в конце-то концов?.. Вы же знаете: он ведь не отступится…

Василий метнул на него бешеный взгляд через плечо и снова повернулся к Ромке.

— Как же я тебя раньше-то не раскусил?.. — процедил он. — Там тебе ломать запрещали — ломал! Здесь тебе строить запрещают — строишь! Тебе же все равно, что делать, лишь бы наперекор! Лишь бы закон нарушать! Что? Не так?

Ромка утомленно прикрыл глаза.

— Вась, — сказал он.