– Можно, – криво ухмыльнувшись, заявил я.

– А как?

– Можно разморозить и спросить. Но боязно…

– Пускай только в твою сторону криво глянет, – положив руку на рукоять меча, тряхнула золотой гривой моя валькирия.

– И то дело, – поддержал ее имперский князь. – Расспросим ее, дабы ты успокоился и приступил к выполнению своего предназначения. А то от грохота Улюлюма у меня голова болеть начала.

– Дело в том, что она некромант. И очень сильный, если смогла оживить не просто труп, а чучело давно погибшего существа.

– Здесь чучел нет.

– Зато есть вещи пострашнее… Да и некромант не только оживлять умеет, но и многое другое. Кстати, совсем запамятовал. На Яичнице магия действует неправильно, так что не возьмусь предположить, чего она может наколдовать.

– А как колдуют? – заинтересовалась Агата.

– По‑разному. Читая заклинания, жестикулируя руками, используя магические средства, да мало ли…

– Но на все это нужно время и специальные движения? – уточнила голубоглазая валькирия. – Незаметно колдовать можно или нет?

– Если внимательно смотреть, то заметишь.

– А помешать можно?

– Можно, – поняв, к чему она клонит, подтвердил я. – Кулаком по голове – и все колдовство из мозгов повыскакивает.

– Это я могу организовать, ты только моргни, – потирая руки, заявил имперский князь. – Пошли спрашивать.

Я остановил его:

– Не так быстро. Размораживание займет несколько часов. Я сейчас активирую будильник, а завтра сможем пообщаться.

Подняв защитную панель с пульта управления, я нажал зеленую кнопку и услышал, как заурчали компрессоры, нагнетая в гель кислород.

Пока мы разговаривали, на улице сильно потемнело, и основным освещением третьего этажа стало довольно яркое свечение геля в камерах глубокой заморозки.

– Ночевать будем здесь, – решил я. – Зовите остальных, пускай поднимаются. И не забудьте на всякий случай дверь забаррикадировать. А я пойду джинна поищу.

Спустившись на второй этаж, я позвал его.

Мне ответило пьяное эхо.

Пожав плечами, я повторил призыв:

– Джинн, ты где?!

Эхо прыснуло и ответило: «Е‑э‑э!»

Определив его местонахождение, я отыскал нужную дверь и решительно распахнул ее, готовясь учинить разгон, но так и замер на пороге с открытым для окрика ртом.

Эта комната, вероятно, служила местом отдыха для свободных от трудов праведных работников и поэтому была обустроена согласно их взглядам на активный досуг. Круглый стол с пыльной икебаной в центре, а вокруг широкие кожаные кресла с высокими спинками и широкими подлокотниками. На стенах несколько картин, но что на них изображено, не разберешь – то ли в этом виновата опустившаяся на мир темнота, то ли просто художники творили в стиле полного абстракционизма. Утопая по уши в креслах, стоящих одно против другого, сидят два призрака. Никакие. Совершенно.

– Что вы тут делаете? – строго спросил я.

– Обся‑аемса, – в один голос ответили они.

– Джинн, я ведь просил исправить его дефект речи, а не самому подстраиваться под его ненавязчивую картавость.

– Исправил. Смотри.

Достав из кармана подкову, джинн бросил ее в направлении беззубого призрака. Извиняюсь, бывшего беззубого призрака. Который стал очень даже зубастым, если судить по тому, с какой легкостью его щелкнувшие челюсти перекусили подкову.

– Сила, – заявил джинн.