— А что, большинство — за меня? — Я почувствовал, что в моей душе происходят изменения. QS Как будто метафорический инженер переключил внутреннюю машину на «полный вперед».

— Они будут за тебя, — пообещал Гаврила таким тоном, что я заранее пожалел несогласных.

— Гаврила, я приму решение в ближайшее время.

Боцман молча протянул мне руку. Я долгую секунду смотрел на широченную, мозолистую ладонь, затем спохватился и протянул свою руку навстречу.

— Пока ничего не обещаю, — сказал я.

Рукопожатие вышло крепким, даже чересчур: я силой обижен не был, а Гаврила — подавно. Мои кости затрещали, и я подумал: мол, вот — дают попробовать малую толику того веса, который предстоит взвалить на плечи.

На нас налетел ураганный порыв, потащил, повлек к опасному краю. Мы, как один, закрыли лица руками и затанцевали на месте, пытаясь устоять на ногах. Завывание ветра заглушил свист воздуха, рассекаемого железными крыльями.

— О, дьявол! Это кого еще принесло? — пробурчал Гаврила, провожая взглядом две летающие машины: они неслись на малой высоте над каналом. На наших глазах один из летунов неожиданно изменил курс, пошел на широкий разворот и слился с горизонтом на востоке. А затем вернулся к нам.

— Слушай, кажется, сюда летит… — заметил, хмуря брови, Гаврила.

— Ложись! — крикнул я и бросился на землю.

Мы вжались лицами в грунт, и через три секунды над нашими распластанными телами про неслось выпуклое металлическое брюхо. На какое-то время мы оглохли от надсадного воя двигателей, а песок, взвихренный воздушным потоком, скрыл и небо, и землю.

6

Летун приземлился туда же, куда и предыдущий — на утрамбованную площадку между земляными отвалами. Морячков разбросало по красным холмам — каждый постарался, чтобы расстояние между ним и завывающей машиной «хозяев» стало как можно большим. Даже механическому цилиндру, до последнего момента пребывавшему в забытьи в центре площадки, пришлось выпустить щупальца и перебежать на ближайший склон. Там он раскрылся, превратившись в подобие металлического цветка астры, и зачастил на одной интонации: «Покориться! Покориться!..»

Тогда мы поняли, что новый летун привез кого-то из наших.

Выгрузка происходила при работающих двигателях. Среди клубов рыжей пыли замелькали человеческие силуэты. Мы до рези в глазах всматривались в беспокойную завесу, надеясь увидеть за ней белые фланелевые рубахи матросов и черные тужурки офицеров. Но проклятая круговерть старательно скрывала от нас прибывших.

Наконец летун взмыл в небо. На миг его корпус заслонил солнечный диск, ревмя заревели двигатели… и этот звук, напоминающий вопль африканского слона, еще долго гулял эхом между склонов рукотворных холмов.

Пыль улеглась. Цилиндр заткнулся.

Теперь мы могли рассмотреть, кто пожаловал к нам на летающей машине.

Отряд состоял из двух дюжин незнакомцев. Все до одного — грязные, бородатые мужчины, все — в лохмотьях. Они словно сошли со страниц учебника по древнейшей истории: троглодиты — ни дать ни взять. Мы безмолвно изучали их, а они — нас.

Глядя на эту братию, я сразу подумал о работорговцах… ну, о которых рассказала нам Галина. Если летающая машина «хозяев» привезла действительно сих злыдней, то ухо нужно держать востро.

Но среди прибывших оказались не только люди. Над «троглодитами» возвышались двое «червелицых» в доспехах. Богомерзкие твари были вооружены: в лапах они держали короткие алебарды с широкими пилообразными лезвиями.

Под ногами у разношерстной компании лежало несколько ящиков; позади них виднелись какие-то баулы и объемистые свертки.