-  Надо. И это тоже надо.

    -  В Москве был? Метро видел? По эскалатору, ведущему вниз, можно подняться - но надо бежать очень быстро. Так и переходы, которыми мы шли - сюда попасть можно, если очень быстро идти. Чуть медленнее - и уже никогда сюда не попадешь. А чуть быстрее - приходишь намного раньше намеченного. Понял?

    -  А почему?

    -  Свойство у них такое. Почему одноименные заряды отталкиваются?

    -  Ну, это совсем другое…

    -  В принципе - то же самое.

    -  Не знаю… Знак Зверя что означает?

    -  Зверя и означает. А в каком обрамлении?

    -  Стрела и венок.

    -  И все?

    -  Вроде все. А может, и еще что-то. Некогда было всматриваться.

    -  А, это ты в колодцы глядел? Тогда не бери в голову. Те звезды не дня нас.

    -  Откуда ты знаешь?

    -  От верблюда.

    -  Я тебя как человека…

    -  Ладно тебе. Откуда мы вообще это знаем? От Леониды, ясно же. Чего спрашивать?

    -  А ты ей веришь?

    -  Верю. - Татьяна постаралась сказать это твердо.

    -  Трюхан, наверное, тоже верил…

    -  Трюхан - это другое дело. Он, наверное, и человеком-то уже не был.

    -  А может, и мы уже нелюди. Не знаем этого только.

    -  Хватит гундеть. И гундишь, и гундишь. Как пердун какой-нибудь старый. Трюхан, наверное, так же вот погундеть любил.

    -  А правда, что ты его… сама?..

    -  Нет, не я. Видела только.

    -  А кто?

    -  Пошел ты, Павлик, знаешь куда?

    -  Пойду я, пойду. Ты вот мне скажи: а ты уверена, что мы правильно все делаем? Что воюем за тех?

    -  А что нам - за оборотней надо воевать? Вместе с Трюханом, да?

    -  Слушай, не надо так, а? Ты же понимаешь, что я не об этом?

    -  А о чем?

    -  Ну, помнишь, Мишка твой все время цитировал: «Бог вряд ли интересуется религиозными спорами»? А почему тогда люди должны интересоваться разборками богов, да еще участвовать в них? Слушай, мы ведь даже не добровольцы.

    -  Мишку ты не трожь, - неожиданно для себя сказала Татьяна. - Не трожь, понял?

    -  Да я и не трогал, - растерялся Пашка. - Чего ты?

    -  Ничего.

    Наступило молчание.

    Я злюсь, потому что он прав, подумала Татьяна. Я не хочу злиться. Она попыталась вернуть себе - хоть на миг - то состояние полного понимания и приятия мира, которое охватило ее в прозрении. Ничего не получилось. Как щенка, ее выбросили в темноту на мороз и закрыли дверь.

    В темноту.

    На мороз…

    Ниже колен ног уже будто не было.

    Она стала переминаться с ноги на ногу, приподниматься на носках, и тут Пашка сказал:

    -  Тань, ты слышишь?

    -  Слышу, - сразу отозвалась она, потому что странный звук продолжался уже некоторое время, как бы отпочковываясь от рокота каменного потока в ущелье. Будто кто-то барабанил пальцами по расстроенной ненатянутой гитаре.

    Не только они услышали этот звук.